ФОРМА ЖИЗНИ
http://forma-zhizni.ru/

Ох уж эти сказки.....
http://forma-zhizni.ru/viewtopic.php?f=43&t=188
Страница 11 из 13

Автор:  Спика [ 14 сен 2019, 17:10 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

ДИЛЕКТА СЕВЕРНЫХ ЗЕМЕЛЬ https://zen.yandex.ru/id/5cb9fcb40a13b900b4b79beb

Дилекта Северных Земель. Глава 9. Часть 1.
Синичка молчаливо проводила взглядом Полоза, который медленно ступал за диким по виду викингом, вниз, в недра корабля. Ни как недруг и враг, а как кровный брат. Внутри все сжалось, а губы на мгновение пересохли. Он не проронил не слова, лишь взглядом показал, что все хорошо, беспокоится не о чем. Она поверила, также как и всегда. Не сомневаясь в нем, но страх после налета до сих пор клубился в душе. Все произошло слишком быстро. Бой, скрежет оружия, пустые глаза, клинок занесенный над головой Полоза. Ее порыв, бессмысленно храбрый. И Полоз, на краткий миг ставшим кем – то, сродни Божеству. А дальше все происходило, как в тумане. Слишком быстро. Вода заливала разверзнутое тело «брусянки», громкий окрик на чужом языке, посеревшее лицо Полоза, вновь ставшим ее мужем и ее нареченным. Их провели на чужой корабль, как знатных гостей, со всеми почестями, будто и не было кровавой расправы, будто ничего не угрожало им. Будто они встретили дальнего родича на проселочной дороге, и зазвали в гости отдохнуть от дальнего пути. Она не успела даже вымолвить слова. Синичка сильнее сжала зубы, стараясь успокоить рвущееся сердце. Сейчас главным было позаботиться о детях, которые за столь краткий срок вынесли столько, сколько не всегда мог вынести взрослый, умудренный опытом мужчина. Лея все еще была бледна, и ее тонкие руки предательски дрожали. Она забралась на колени к Йену, который мерно гладил ее по пушистым волосам, шепча что – то мелодичное, спокойное на змеином языке. Она огляделась, ища глазами Велеслава. Он был рядом. Будто бы вместе с ними, но в то же время отдельно. Он сидел, зарывшись пальцами в волосы, спрятав лицо в коленях. Похожий на взъерошенного волчонка. Совсем ребенок. Привычным жестом, она убрала с лица непослушный локон волос и подошла, опустившись на колени перед ним. Сейчас она была ему нужнее. Синичка осторожно коснулась его плеча. Он вздрогнув отпрянул, подняв голову.


- Кто вы?

Его губы дрожали. Казалось, он тратит последние силы, чтобы казаться храбрым, казаться сильным.

- Это я. – так же тихо ответила она, пытаясь коснуться его взъерошенных волос.

- Нет. – он снова отпрянул, еще сильнее походя на маленького, озлобленного волчонка, готового обороняться до последнего. – Кто вы такие? Что было там, на корабле? От куда вы? Полоз – это же не прозвище? Не желание скрыть истинное имя?

Синичка тяжело вздохнула, прикрыв глаза. Мальчик должен знать правду. Так будет правильно и Полоз не осудит ее. Она присела рядом с ним, сцепив руки на коленях.

- Нет, не прозвище. – она устало провела пальцами по лицу, будто снимая пелену. – Он Царь. Змеиный Царь.

- А Йен? Лея? – он впился в ее лицо взглядом, страшась того, что может услышать.

- И они змеи, подданные его. Йен – наместник города и Лея – девочка – чернавка, служаночка.

- И Вы…

- Нет, - она покачала головой, слегка улыбаясь. – Я человек. Знахарка. Жена Полоза.

- Как? Как так возможно?! Объясните мне! – Велеслав вцепился в ее запястье мертвой хваткой.

Как так возможно. Синичка на мгновение, прикрыла глаза. Как так возможно. Перед глазами встало болото, мелкие, розовые собранные в колос цветки, таинственное звучание свирели. И он. Страшный, опасный, непохожий. И сухой, похожий на перекатывание ветром песка, голос: «… за любопытство свое ты поплатишься. Быть теперь тебе моей невестой. Два дня тебе срока, два дня». И столь живыми казались картинки, будто и не было ни морского перехода, ни жизни в Золотом Городе. Она выдохнула, поведала свою историю больше похожую на баснь, рассказанную в темные зимние ночи. Велеслав слушал молча, не перебивая, почти не дыша, следя за ней взглядом. Она закончила, поежившись от воцарившейся глухой тишины. Трудно было понять, что происходит в голове у мальчика, ни одна эмоция не отражалась на бледном лице. Ему нужно было время переварить все, что она только что поведала. Синичка поднялась на ноги.

- Почему я? Почему меня он заметил? Почему взял с собой? – голос Велеслава звучал глухо.

- Славящий Велеса. –тихо ответила ему Синичка. – Великий Змей - родич ему. Знак увидел.

- Лучше бы и не замечал меня. – краска набежала на бледное лицо мальчика. – Я неправильно понял знак отца.

- Почему? – девушка чуть нахмурила тонкие брови.

- Зло он. Царь Змеиный – зло. Дух древний, страшный. – глухо ответствовал Велеслав, и в тишине его голос показался через чур громким.

Синичка вспыхнула от несправедливого обвинения.

- Зло? – спокойно спросила она, не сводя с него взгляда. – Разве причинил он тебе боли? Разве совершил зла? Разве не защищал, не оберегал тебя наравне со всеми? Ты не справедлив, Велеслав. Стыдно должно тебе быть. Обдумай мои слова. С корабля тебе пока не сойти. Но как только достигнем земли, ты волен будешь выбирать. Коли захочешь путь с нами продолжить – слова упрека не услышишь, а коли домой решишь воротиться – дам тебе злато, чтобы ничто не омрачало твоего путешествия. – она в последний раз взглянула в упрямое лицо ребенка и вернулась обратно к Лее и Йену. Девочка уже успокоилась, убаюканная теплыми руками наместника Ясвены. Синичка присела рядом с ней, убирая прядь волос с ее лица нежным движением, слегка улыбнувшись ей.

- Дилекта, я рада, что с Вами все в порядке. – Лея вымученно улыбнулась ей.

- Конечно со мной все в порядке, как иначе? Ведь рядом со мной была, и ты и Йен и Полоз. – она тепло ей улыбнулась. – Как ты себя чувствуешь?

- Уже хорошо, госпожа. Скоро все закончиться, и станет как прежде. Йен так сказал, правда ведь? – она вздернула голову вверх, посмотрев на наместника, а затем снова на Дилекту. Какой же она еще ребенок. Синичка снова провела пальцами по ее лицу, проговорив:

- Конечно, станет как прежде.

Лея кивнула, обхватив ее ладонь рукой:

- С Повелителем все в порядке?

- Иначе и быть не может. Дух Алатума не так просто сломить. – Синичка сжала ее теплую, маленькую ручку. – Он всегда будет с нами.

Нависшая над ней тень, заставила ее резко замолчать. Йен остановил взгляд за ее спиной и его лицо окаменело. Девушка развернулась, внимательно оглядывая рослого викинга, который проводил ее нареченного в недра корабля. Только выдержка помогла ей не вздрогнуть от его сухого взгляда.

- Ёрмунганд, просил привести к нему иноземку с волосами цвета закатного солнца. – сухо проговорил викинг, не мигая.

Синичка не задала ни одного вопроса. Молчаливо поднялась на ноги, кинув беглый взгляд на Йена, утверждая без слов, что ему не очень беспокоится. Наместник стянул губы в нить, сильнее прижимая к себе Лею, которая вновь начала мелко дрожать. Викинг не обратил ни малейшего внимания, ни на застывшую сталь в глазах Йена, ни на маленькую дрожащую девочку в его руках. Просто развернулся так, что взвился за спиной плащ да и пошел к середине судна. Синичка последовала за ним. Они спустились по лестнице, насквозь прошли "кнорр", остановившись у рассохшейся двери за которой блестела узкая полоска, блеклого света. Викинг все так же молча постучал в дверь, открыв ее, пропуская вперед Синичку. Без дрожи девушка переступила порог, прищурившись, погрузившись в полумрак освещаемой лишь небольшой лучиной. Дверь за ее спиной закрылась, и за ней послышались грузные шаги.

- Синичка. – завидев ее, Полоз в полтора шага покрыл расстояние, прижав к себе. Сухие губы аккуратно коснулись ее бледного лба. – С тобой все в порядке? Они не причинили тебе вреда?

- Нет, нет. – девушка покачала головой, внимательно оглядывая его.

- Лея, Йен, Велеслав? - в голосе сквозило неподдельное беспокойство.

Синичка молчала всего мгновение. Как сказать нареченному, что Велеслав решил, что он – монстр? Что он почувствует, кроме горького разочарования? Она не могла пойти на это. Где – то в уголке сознания, слишком яркое, все еще клубилось воспоминание и о бое и о скорой кончине, ровно так же, как слишком живо все еще слышался звон оружия. Подняв на него глаза, она тихо ответила:

- Лея и Йен в добром здравие, так же, как и Велеслав.

Полоз почти с облегчением выдохнул.

- Что происходит? – голос Синички звучал ровно.

- Они считают, что я - Ёрмунганд. – тихо ответил он, склонившись к ней.

- Ёрму… кто? – ее брови взметнулись вверх.

- Божество народов севера. Мировой Змей, живущий на самом дне океана и опоясывающий всю землю. Я готов поддерживать это легенду сколько потребуется. Я еще не говорил с конунгом и не знаю, что из этого выйдет. Нам нужно добраться до Ледяной Пустыни.

- Я знаю. У тебя все получиться, Полоз. Ты умеешь разговаривать с людьми. – она улыбнулась ему, но опустив взгляд, ее лицо приняло озадаченное выражение. – Где пластина подаренная Пряхами?

- Выбросил. – сумрачно ответил он. – Не до нее было. Они посмели покуситься на жизнь Дилекты. Ерш – мертв, так же как и большая часть тех, кто напал на «брусянку».

- Они видят твой истинный облик. – не то спросила, не то подтвердила она.

- Сейчас это играет нам на руку. Они будут верить, что я их Божество. – он лукаво улыбнулся.

Она поднялась на мыски, провела ладонью по пегим волосам, осторожно коснувшись витых рогов.

- Все в порядке, моя Дилекта. – он перехватил ее руку, коснувшись губами ледяных пальцев.

- Я не доверяю им. – тихо ответила она. – И боюсь за тебя.

- Я тоже не доверяю им, но у нас нет иного выхода. Ты доверяла мне – он сделал упор на последнем слове. - доверься и сейчас.

- Ни на мгновение не переставала. – она потянулась к нему, зарывшись лицом в жесткую кожу его сюртука, вдыхая аромат сухой соломы. Всего на миг стало спокойно, так как было прежде. Громкий стук в дверь, развеял прахом это мгновение. Она отпрянула от него и Полоз, вскинув голову, сухо проговорил:

- Войдите.

***


Конунг мерил шагами палуба. Пять шагов вправо. Пять шагов влево. И так раз за разом. Он то поднимал взгляд к небу, будто ища в нем ответ, который никак не мог найти, то опускал задумчивый взгляд к доскам корабля, поглаживая бороду. Стяг с черным вороном сейчас был опущен. Оставшиеся, кого не коснулись Божественными дланями валькирии, сновали тут же, молчаливо, стыдясь того, что произошло на пузатой «брусянке». Утро отложилось в памяти слишком ярко. Море было спокойным, небо окрашенное рассветом, ясным, когда они заметили цветистый парус торгового судна, которое давало легкий крен. Казалось сами Боги благоволили добыче добровольно идущей в руки. Каменный мыс и волны надежно скрывал низкий борт «кнорра». Даже окованный железом резной дракон, не виднелся на горизонте. Они обогнули мыс крадучись, как снежные кошки, высматривающие добычу. Замерли поджидая. Вот показался острый изогнутый нос, пузатый бок. Он отдал команду. Минуты слились в единый миг. Он ухватился за правило до износа поворачивая влево. Дракон вгрызся в блестящее от воды дерево с ревом прокладывая дорогу. Щиты на борту защитили «кнорр» от повреждений, помогли взобраться на ладью, как по трапу. Во славу Одноглазого. Во славу Вальхаллы. Бой шел недолго. Ему казалось с минуты на минуту он увидит блистательные, прекрасные лики дев – воительниц, почти слышал звучание труб, но все пошло прахом. Как страх, позволил сковать тело? Как ужас, затопил разум? Он корил себя. За испуг. За невнимательность. За неверно понятый знак. Знал бы он, что так выйдет, прошел бы «кнорр» со стягом с изображением черного ворона, намного дальше этого мыса. Конунг снова поднял глаза на небо, пытаясь найти символы конца света. Он помнил придания, помнил песни. Помнил, что в день конца света, в день гибели Богов, Ёрмунганд выберется на сушу, изрыгая в великанском гневе столько яду, что напитает воздух и воды. Конунг не оспаривал пророчества, не спорил с Богами, но думал, что все зависит от людей, от их служения. Он опустился на колено перед Мировым Змеем, провел на свой корабль, с почестями препроводил в единственную комнату на корабле. Каждый из его воинов, отдал одну из необходимейших вещей, многого стоящего в море. Кто – то лучину, кто – то средство от скуки. Ёрмунганд пока ядом не плевался. Быть может, задобриться Змей Мидрагарда? Не уничтожит мир вместе со всеми Богами? Он на мгновение прикрыл глаза. Перед внутренним взором, внове восстали янтарные глаза, оскаленная морда и длинный, раздвоенный язык. Он вновь содрогнулся, вспомнив и Змея и грянувший с небес гром. Не Тор ли попустил, не дал пролиться крови, остановил бой? Не покарал ни их судно, ни Змея. Ему нужно было сходить к Ёрмунганду. Попытаться поговорить с ним. Задобрить страшное существо. Нечего делать. На негнущийся ногах, конунг направился в самый низ «кнорра». Остановился у двери за которым слабо различались два голоса. Один тихий, размеренный, ни дать ни взять – девка. И второй, такой же тихий, больше напоминающий шипение. Подавив в себе чувство обреченности, он постучал в дверь.

- Войдите. – донеслось с той стороны. Конунг, на мгновение, сжал кулаки и вошел в комнатушку. Его взгляд остановился на иноземке, с волосами цвета закатного солнца, собранными в тугую косу. Ее лицо не дрогнуло. Она лишь повернулась к Ёрмунганду, устремив взгляд в его глаза и едва заметно кивнув, прошла мимо конунга, скрывшись за дверью. Он проводил ее взглядом, пока не закрылась дверь, стараясь понять кто она такая и как смела потревожить Змея Мидрагарада. Он снова повернулся, встретившись с недвижимым змеиным взглядом.

- Кто ты? – голос Змея был сух и холоден.

- Эйрик, сын Йохана, прозванный Волчья Пасть. – ответил конунг, спокойно выдерживая мертвый взгляд, как смотрят честные люди, не держащие за спиной и душой вероломства.

- И почем напал ты на ладью иноземную, Эйрик, сын Йохана? Ради слава, устрашения иль легкой добычи?

Лгать было бессмысленно и конунг ответствовал:

- Все три причины, являются истиной. Не признал тебя, Ёрмунганд…

Алатум поморщился, перебив его:

- Полоз…

- Полоз? – броня конунга дала брешь, в глазах появилось непонимание.

- Так зови меня.

Викинг беззастенчиво рассматривал Мирового Змея, который просил звать его просто Полоз. Взгляд отмечал самые незначительные детали, казавшиеся слишком странными для Высшего или Низшего Божества, смотря как посмотреть. Витые рога, тонкий змеиный зрачок, чешуя цвета расплавленного золота на лице, острые черные когти на руках, не скрытых перчатками. Отвороты на кожаных сапогах с высоким голенищем. Такие же кожаные штаны и сюртук, из которого выглядывает серая рубаха тонкой выделки. Эйрик чуть сощурился. Хвоста не было видно, ровно также как и исполинских крыльев. Больше он напоминал человека знатного рода. Не ему, Эйрику, думать о том, почем Змей выбрал именно такую личину. Яд. Главное ядом не плевался, не травил воздух и воду. А остальное… Ляд с ним. Из размышлений, его вывел шипящий голос:

- Куда твое судно путь держит Эйрик, сын Йохана?

- К Зеленой Земле, которая далека отсюда, но не настолько, чтобы опасаться переплывать океан. – ответил викинг, сложив руки на груди.

Странным казалось, что Ёрмунганд задает такие вопросы. Само море ему ответствовать должно, все тайны свои сокрытые рассказать, а ветер соленый все мысли вероломные и правдивые открыть.

- Иноземцев, что под моей опекой, следует довезти до Ледяной Пустыни. – сухо проговорил Полоз, не сводя с него взгляда, стараясь всем своим видом показать существо божественного порядка. Совесть внутри взвыла зверем, стала царапать изнутри. «Правитель – есть длань самих Богов. Истину вершат его руки, правду несут его деяния» - так учила его уму разуму сначала мать, а затем сестра. Правда… Озлятся древние, чужие Боги, ниспошлют на нерадивую буйную, рогатую голову, беду. «Чужих Богов – уважать надо. Обида их – может ранить сильнее ножа, уязвить глубже стрелы» - так учила Велета. Полоз стиснул зубы с шумом выдохнув носом воздух. Беда… Куда уж больше. Может и не озлятся… Во благо направлены все его поступки. Не ради спасения своей собственной чешуйчатой шкуры, ради других. Он продолжал разглядывать конунга. Вождь. Спины не гнул, голос не дрожал, во всей его позе, во взгляде чувствовалась твердая уверенность в себе, в своих силах, в своем народе.

- Ледяная Пустыня? – Эйрик кинул непонимающий взгляд на стоящего перед ним мужчину. Широким шагом, викинг прошел мимо него, достав с полки свернутую карту. Полоз поджал губы, направившись к нему. Разложив расписанный цветным лист, конунг провел над ним рукой.

- Где эта Пустыня?


Дилекта Северных Земель. Глава 9. Часть 2.
Серебрянка зябко протянула руки к пылающему огню, устремив невидящий взгляд на языки пламени. Она пыталась разложить, понять, собрать в единое целое все то, что сейчас ей поведали оставшиеся в живых Змеи. Они сами не успели ничего понять. Все было так же, как и во все дни до этого. Город просыпался рано. С первыми лучами скудного, теперь осеннего солнца, кто – то отправлялся на работы в недра гор, искать чарующие самоцветы, кто – то заготавливать дерево для других городов и самих себя. На постройки, которые со временем обветшались, на пищу для ярко-горящих очагов. Разговоры были только о путешествии Алатума, о том, что не хватает тепла и пищи, о том, что мор губительный, свалил не привыкших к холодам животных, что трава пожухла, а впрок никому и в голову не приходило заготавливать. Жаловались просто, не думали восставать, желали, чтобы Правитель как можно быстрее вернулся с благими вестями. Солнце только достигло своего пика на небе, как раздались два мощнейших взрыва. Скрылось небо за поднявшимся дымом, огонь коснулся облаков. Только потом, Тит смог понять, что первый взрыв коснулся горы, завалив большую часть жителей, которые отправились на утренние работы. Второй - обрушил общинный дом наместника Зарины. И сквозь дым, появились они… Не армия - отряд, искусных не воинов, но убийц. В воцарившемся хаосе трудно было разобрать где свои, где противники. Небольшой отряд стражников, отвечающих за порядок в городе, вступил в неравную схватку, но нападавшие не пытались уязвить их, все старались бить по мирному населению. А огонь все продолжал перебираться с неисчислимой быстротой с дома на дом… Услышав гром, Змеи работающие над заготовкой леса, со всей возможной быстротой вернулись в родной город, с трудами отбили нападение, прогнали прочь налетчиков. Но Зарина была уже похожа на руины… Наместник погиб в то же мгновение, как раздался первый взрыв. Тит взял на себя ответственность за выживших. Укрыл в подземном переходе между городом и шахтами, которым уже много лун никто не пользовался. Стал обдумывать, как поступать. Первой мыслью, было переходами идти в Золотой Город, помощи просить у Вирго. Но противники могли быть еще близко, он не посмел рисковать жизнью вверенных ему людей. Сам решил разведать обстановку и на подступах к Зарине, нашел Серебрянку. Все это не желало укладываться в голове, вставать в привычную картину миру. Кто эти люди? Зачем они это сделали? Что хотели добиться? Почему именно Зарина? Множество вопросов и ни одного ответа. Она потерла ладони, невидящим взглядом окинув пещеру. Из города в котором жило ни больше, ни меньше, трехсот душ, осталось лишь двадцать человек. Десять из них женщины, трое – дети. Они держались, если где – то и звучали сухие рыдания или детский крик, звук тут же затихал. Тит зарылся рукой в волосы, и снова повернулся к Серебрянке, решив нарушить длительную тишину:


- За несколько дней до налета приходила пара странных Змей. В простенькой одежде, похожие друг на друга, как две капли воды. Говорили, что из далека, из деревни подле Рейки, вышли в город побольше узнать новости… Странными мне показались.

- Почему? – Вирго подняла на него глаза, боковым зрением заметив Маркуса, который сел подле нее.

- Оба безликие какие – то. Бледные, словно полотно и волос, светлый – светлый, почти снежный. Я следил за ними. Вроде и правда ради новостей пришли, но что – то казалось странным… Все терлись около дома старейшины…

- Не гоже судить по одному лишь внешнему виду. – тихо проговорила она. – Коль к нам беда злая пришла, надо собирать воинов, которые готовы постоять за свой мир и свой народ. И жителей перенаправлять в Золотой Город. Там надежнее будет. Есть береста? Наказ написать нужно.

Тит покачал головой, не отрывая взгляда от земли. Маркус пересел на корточки, закопошившись во внутреннем кармане безрукавки, вытащив на свет кусок вощеной кожи и уголь, обернутый тонкой холстиной. Серебрянка поблагодарила его слабой улыбкой, принявшись писать. Слова выходили складно, быстро, будто и не она выводила их. Голова была пустой. Казалось, сзади стоял кто – то взрослый, сильный да умный, и нашептывал на ухо, что следует делать. Закончив, она еще раз перечитала написанное, сверяясь, так бы поступил отец и Полоз? Так. Она нужнее в другом месте. Вирго отдала наказ Титу, всего на мгновение, задержав на его руке свою ладонь.

- Бери тех, кто выжил. Отправляйся в Золотой Град, начинай готовить воинов. Мы должны быть готовы ко всему. Отправь отряд самых ловких, самых тихих Змей. Пусть выяснят кто за всем этим стоит. Я же с Маркусом, отправлюсь в Рейку.

- Но, госпожа, как же… - Тит поднял на нее глаза.

- Не обсуждай. – она улыбнулась ему. – Дошли же мы до Зарины. Не пропадем в дороге, дойдем и до Рейки. Она ближе всех. Мы не можем допустить такой же резни и там.

Тит молчаливо кивнул, стиснув зубы. «Не обсуждай» эхом стучало в голове. Он бы сам отправился в Рейку, сам бы вывел народ… Вирго виднее, как поступить правильно и лучше. Нет времени спорить или обсуждать ее наказы. Он поднялся на ноги, осматривая свой маленький отряд. Слыша их разговор, они поднялись со своих мест со страхом переглядываясь. Символ верности семье Крылатых поднялся вверх, и так же, не проронив ни слова, они плотной вереницей начали выходить из горного лаза. Маркус в два шага покрыл расстояние, схватив за плечо замыкающего процессию Тита. Мужчина повернулся к нему. Одним движением, Маркус сорвал с шеи латунный медальончик, вложив его в ладонь названного брата.

- Придешь в Град, найди Лиру. Отдай ей и скажи… Скажи, как вернусь - своей ее назову.

Тит улыбнулся уголком губ, кивнул, спрятав медальон в карман и покинул лаз. Маркус же вернулся к Вирго, думая о том, что «как» звучит намного лучше, чем «если».

Автор:  Спика [ 14 сен 2019, 17:17 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

ДИЛЕКТА СЕВЕРНЫХ ЗЕМЕЛЬ https://zen.yandex.ru/id/5cb9fcb40a13b900b4b79beb

Дилекта Северных Земель. Глава 10. Часть 1.
Эйрик, прикрыв глаза рукой, смотрел за положением солнца. Море было спокойным, похожим на большую собаку, ластившуюся к бортам «кнорра». К вечеру, нос судна коснется «Зеленой земли» и железный, кованый дракон, осветиться золотыми отблесками фонарей.


- Кто это?!

Тонкий, девичий голосок заставил его вырваться из цепкого омута фантазий о приближающемся доме и облокотиться на парапет перил, рассматривая, чем вызвано удивление и восхищение. Все оказалось предельно простым. За бортом, выставив гладкую черную, блестящую в свете солнца спину, плыл кит. Совсем еще девчонка, ребенок, перегнулась через борт, того и гляди рухнет в синеющую воду. Иноземка с волосами цвета закатного солнца, крепко держала ее за плечо, впрочем, сама едва держащаяся, чтобы не последовать примеру ребенка. Он так и не удосужился узнать их имена да и к чему они ему? Утолить праздное любопытство? Он скосил глаза, на боковым зрением уловив движение. Полоз, прыгучим шагом покрыл расстояние от мачты к ним о чем-то тихо заговорив, приковав к себе все внимание конунга. Три дня прошло с того момента, когда неизведанные существа вошли на борт. Три дня прошло с того мига, когда десяток его людей отправились в Вальхаллу. Три дня. Одновременно бесконечно короткий и бесконечно долгий срок. И срока этого хватило сполна, чтобы понять, что Полоз - не Ёрмунганд. Боги не задают вопросы, Боги ведают все на свете, Богам чуждо проявление низменных человеческих чувств, даже если они и заперты в скорлупу бренного, людского тела. Полоз не был заперт. И не был Богом. Он был чем – то не познанным, чем – то чужим. Конунг сравнивал его с Гунбьерном. Гора та, кажется абсолютно обыденной, ничем не примечательной кроме высоты. Но только раз, только в ночь Йоля, вкруг его вершины появляются таинственные, зеленные огни, ради того, чтобы на рассвете, вновь погаснуть до следующего Зимнего Солнцестояния. В его народе ходили легенды, что Гунбьерн стоит на границе мира живых и мира теней. Так и Полоз ходил по этой границе. Эйрик был в этом уверен. Все эти дни, он следил за ним, каждый шаг его ведал, чтобы понять. Зерно сомнений в конечном итоге взращивается в целое дерево, в целое поле неверия. А неверие порождает злость. Но злость не приходила. Он уже почти не замечал ни его золотую чешую, ни вертикальный, застывший зрачок. В целом, он вел себя, как высокопоставленный человек, когда был на людях, но стоило ему остаться одному и он больше походил на большого, любознательного ребенка. В первый раз конунг застал его сосредоточенно разбирающего, короткую подзорную трубу. И он мог поклясться, что в лице Полоза проскользнуло смущение, которое скрылось, так же быстро, как и появилось. Второй раз он застал его на борту ночью, смотрящего в бездонные, почти черные воды и в руках у него был длинный, витой шнур, который он то расплетал, то снова сплетал, а рядом с ним стояла дева с волосами цвета закатного солнца, тихо и нежно вразумляя. Много было таких мгновений, но решающий состоял на кануне. Море бушевало, кидая кнорр, как щепку, ветер рвал паруса. Его люди сосредоточили все свои усилия на веслах, стараясь выровнять судно. Детей и деву, он самолично закрыл в трюме, чтобы не дай Боги, не выпали за борт. Иноземец казался крепким, желал помочь и после бесполезных окриков, конунг поставил его на весло. Пусть работает, коли головы на плечах нет. Ветер сорвал парус, заставил кнорр закрутиться. Он лично отправился собирать парус. Тогда то и появился Полоз. Схватив трос, они начали накручивать его на гладкое дерево мачты. Рванула веревка, раскаляясь, порезав руки. Неимоверное усилие, отчего напряженные мышцы, показались стальным жгутом, заставившие закрепить трос. Эйрик утер тыльной стороной ладонью лицо от воды, только тогда заметив, что по теперь уже темно – золотой чешуе на ладонях Полоза, расползаются темно – алые разводы. У Богов нет крови. На то они и Боги. Конунг тряхнул головой, отгоняя слишком яркое воспоминание, встретившись с мертвым взором Полоза. А злости все не было. Потому что не было обмана в полном смысле этого слова. Он продолжал в упор смотреть на него. Лицо и жесты могут обмануть, но глаза никогда. В них из глубины нутра, смотрит душа, которая не может лгать. Он вождь и он мог увидеть многое в глазах. Не было в Полозе ни вероломства, ни злобы. Он был чужаком, но не был врагом. И коль конунг сам простер над ним и его спутниками длань защиты и гостеприимства на судне, оно же должно действовать и на суше. Так было правильным и справедливым. С боку почудилось белое пятно и, моргнув, конунг отвел взгляд от глаз Полоза, повернувшись. На правиле сидел белоснежный поморник, в клюве которого была зажата тонкая, золотая пластина на цепочке. У их народа бытовало придание, что поморники на посылах у самой Смерти. Он подставил руку под клюв птицы, и прохладный медальон упал на ладонь, а поморник, издав хриплый крик, поднялся с места, взмахнув белоснежными крылами. Эйрик поднес пластинку к глазам, разглядев на гладкой поверхности свернутую в кольца змею. Тело на мгновение окаменело, звуки затихли, а весь мир сузился до холодного медальона, лежащего на его ладони. Выгравированная змея приподняла голову, оскалив пасть и в ушах отчетливо зазвучало угрожающее шипение. Не было больше сомнений для кого предназначался этот дар. Усилием воли конунг моргнул, прогоняя наваждение, крепко стиснув пластину в руке и оглядел палубу. Полоза уже не было. Следовало отдать ему опасную вещицу, а заодно расставить все точки. Уверенным шагом Эйрик прошел мимо девы с волосами цвета закатного солнца, кожей ощущая ее взгляд, устремленный на него, и спустился в недра судна. Достигнув двери, он сильнее сжал пластину и не постучав, приоткрыл дверь. Полоз был здесь. Склонившись над столом, он внимательно разглядывал раскинутую карту, водя по рельефам длинным, острым когтем. Услышав скрип двери, он резко поднял голову. Ни дать ни взять, как змей резким броском поднимается из травы, воззрившись на Эйрика.

- Приветствую. – проговорил конунг, подходя ближе, кожей ощущая его смятение.

- Приветствую. – ответил Полоз, внимательно оглядывая его.

- Мне кажется, это принадлежит тебе. – Эйрик поднял руку, и сквозь его пальцы прошла цепочка с медальоном.

- Откуда она у тебя? – Полоз сузил глаза, аккуратно забирая из его рук пластину.

- Смерть принесла.

Конунг усмехнулся уголком губ, наблюдая, как Полоз накидывает пластину на шею. Воздух вокруг него зарябил. Не осталось ни чешуи, ни вертикального зрачка, ни витых рогов. Сейчас перед ним стоял совершенно обыкновенный юноша с волнистыми, пегими волосами. Юноша криво усмехнулся, скрестив руки на груди и проговорил:

- Я благодарен.

- Твои Боги милуют тебя, Полоз. – Эйрик внимательно следил за его лицом. Только на мгновение оно дрогнуло, и снова превратилось в застывшую маску. Он прошел мимо него, снял с пояса ножны с клинком, положив на стол и выпрямившись, сказал:

- Нам пора поговорить, и нужно было сделать это еще вчера. Я знаю, что ты не Змей Мидрагара, и я думаю, будет лишним объяснять тебе причины.

- Что ты хочешь за свое молчание и безопасность моих спутников? – сквозь зубы процедил Полоз.

- Мне кажется я имею право услышать часть правды. Я ни друг тебе но, не смотря на обман, я выполнил твое желание. Солнце не успеет зайти за горизонт, как мы будет на «Зеленой Земле» или, по-твоему, в Ледяной Пустыне. Мой меч на столе, я не пришел как враг. Ты и твои люди – гости на моем судне, никому из вас не причинят вреда, я ручаюсь.

Полоз сверлил его взглядом. Обоняния достиг аромат соли, ветра и смолы. Правда. Он не желал ему зла, он искал истину. В каждом даже в самом бородатом муже на руках которого кровь, живет любознательный мальчишка. И сейчас, мальчишка внутри конунга, был как никогда любопытен. Пути Судьбы могут быть разными и сводить с разными людьми. Еще не известно для чего именно Прародитель отправил на его путь конунга, а значит, в какой-то момент он может оказать помощь.

- Какую правду ты желаешь узнать?

- Кто ты такой, Полоз? – конунг добродушно улыбнулся в бороду.

- Один из сынов Велеса, Змеиный Царь, Алатум Полоз. – он насмешливо поклонился Эйрику, сверкнув глазами.

- Велес. – задумчиво проговорил конунг. – Я слышал о нем.

По губам Полоза расползлась едва уловимая усмешка.

- Кто же тогда твои спутники?

- Просто мои спутники. – он не сводил взгляда с Эйрика, читая его как следы на земле.

- Зачем вы бороздите моря, чтобы добраться до Зеленой Земли?

- Для чего ты хочешь знать это?

- Мой народ живет там, и как…

- Мы пройдем мимо, не побеспокоив вас. – Полоз перебил его, не дав договорить.

- Мое гостеприимство распространяется и на суше. Зеленая Земля холодна, твоим спутникам потребуется горячая пища и теплые одежды, иначе ваше путешествие так и не закончится. Сам Тор подал мне знак на чужой ладье. Я не могу лишить вас жизни, пусть и не собственными руками.

- Не потребуется. – сухо ответил Полоз, скрестив на груди руки.

- Забудь об упрямстве. Подумай о детях тебя сопровождающих и о деве с волосами цвета закатного солнца.

Полоз на мгновение закрыл глаза. Синичка. Не далее, как несколько дней тому назад, он коснулся ее ладоней, которые были холодны как лед. Ни словом, ни жестом, она не показывала ему всей тяжести, которую она испытывала в пути, молчала и теперь. Конунг был прав.

- Я благодарен тебе. – Полоз кивнул ему, проведя ладонью по лицу. Наверху раздался громкий звук рога. Кивнув своему собеседнику, Эйрик вышел из помещения, поспешив на зов чувствуя странное расположения к «одному из сынов Велеса». Люди, плохие или же хорошие, не просто так появляются на пути каждого человека. И на то он и Вождь, чтобы видеть то, что другие уразуметь не могут.

***

Во дворце царила уже ставшая привычной тишина. Слуги ходили тихо, незаметно, напоминая смутные тени. Каждый день Лира выходила на широкий балкон, опоясывающей одну из стен дворца, клала руки на прохладный золотой парапет, и не сводила взгляда с рассветного солнца. Замирала и, если бы тихо не вздымалась грудь, походила на стройную, безжизненную статую. Ее взгляд туманился, поддергивался темной дымкой, смоляные волосы, заколотые в высокую прическу, развивались от порывов ветра, а тонкие руки сжимали парапет, как последнюю соломинку. Упавшая листва покрыла землю, деревья тщетно тянули скрюченные ветви ближе к солнцу, стараясь ухватить последнее тепло. Поля, когда – то, казалось совсем давно, пестревшие обилием цветов, сейчас почернели, умерли. Каждый вечер люди собирались на главной площади Золотого Города, и молились, молились, не слыша ответа. А из домов все чаще, доносились всхлипы и плач. Лира провела руками по озябшим плечам, продолжая искать, тщетно надеясь увидеть знакомые силуэты. Если не Алатума с Дилектой, то Вирго с Маркусом. Но горизонт все так же оставался чистым и пустым. Лишь за горой Прях светилось мертвенно – голубое, едва уловимое свечение. Сильнее обняв себя руками, она не двинулась с места, надеясь, коря себя за то, что обесценила многие минуты счастья. Сколь многое она не захотела, а теперь не успела сказать Маркусу, сколь многое, не смогла отдать и подарить. Она сильнее стиснула зубы, стараясь отогнать мысли, беззаветно веря, что он вернется, не сгинет в пути. Щеки коснулось что – то холодное, она моргнула, оттирая ледяную каплю и подняла глаза к небу. Дымчатые облака наползали, забивали собой небосвод и что – то мелкое, белое, неравномерно падало сверху. Она протянула руку поймав снежинку. Лира никогда этого не видела, никогда о таком не слышала. Завороженная хрупкой красотой, она поднесла ее к глазам, рассматривая хитрый узор. Не прошло и нескольких мгновений, как она обратилась в каплю воды, разбив в дребезги ощущение хрупкости. Оттерев руку о подол платья, она последний раз взглянула на горизонт, не надеясь, но едва уловимое движение заставило ее замереть, расширив глаза. Люди. Без сомнений это были люди. Резко развернувшись, она кинулась вниз, перепрыгивая сразу через две ступеньки, стараясь как можно быстрее достигнуть выхода. Выбежав за ворота, она вновь замерла ожидая, чувствуя, как сердце то останавливается, то снова продолжает свой бег. Вот-вот они должны были показаться. Она точно знала, что это Маркус. Иначе не могло быть. Секунда тянулась за секундой, превращаясь в минуты, которые были похожи на вечность. Но вот показались первые путники. Лира затаила дыхание. Она смотрела на них и не узнавала ни одного. Но вдруг средь них, она заметила знакомую вихрастую голову. Тит. Она бросилась к нему, путаясь в подоле платья. Встретившись с его холодным взглядом, она остановилась, будто бы натолкнувшись на невидимую стену.

- Что случилось? – ее голос был тих.

Лгать или недоговаривать было бессмысленно, уже к вечере все, от мала до велика будут знать о горе свалившегося на Подземье.

- Зарина разрушена. Сегодня я отправляюсь в Рейку, и… - Тит на мгновение замолчал, вытащив из кармана латунный медальончик и протянул ей. - … Маркус передал тебе, что когда вернётся – своей назовет. – он улыбнулся уголком губ.

Лира приняла медальон, прижав его к сердцу:

- Где он? – ее голос дрогнул.

- Отправился в Рейку. Вместе с Вирго.

- Возьми меня с собой.

Тит расхохотался, а глаза Лиры на мгновение стали ледяными.

- Я умею держать меч. Сгожусь. – в ее голосе проскользнула сталь.

- Держать – то может и научена, а владеть им? – мужчина смотрел на нее каким – то странным взглядом. Будто бы отец, поучает неразумное глупое дитя. Внутри порвалась, зазвенев стальная струна и черная злость затопила сознание. Единым броском, как кобра показавшая голову из высокой травы, Лира выхватила из ножен Тита его меч. Снежинки упали на гладкое, холодное лезвие, всего на мгновение замерли и растаяли, оставив лишь капли в которых отражалось хмурое небо.

- Проверь не словом, а делом. – стиснув зубы проговорила она, зло сверкая глазами.

Губы Тита коснулась едва заметная улыбка и он коротко свистнул, подзывая к себе юношу.

- Принеси мне меч.

Мальчишка кивнул, и бросился во всю прыть к раскрытым воротам. Они остались одни. Тит, холодный и расчетливый с надменной улыбкой на губах и пышущая жаром от обиды Лира, сжавшая меч с такой силой, что побелели костяшки пальцев, с направленным на Тита острием. Минуты протекали в молчании. Наконец показался запыхавшийся мальчишка, который подбежал к Титу, с почтением протянув ему клинок. Змей провел пальцами по лезвию, убедившись в его остроте и воззрился на Лиру.

- Что ж… - тихо проговорил он. – Начинай.

Змеица стиснула зубы и бросилась вперед, метя в бок. Тит развернулся на каблуках, уклоняясь от удара. Металлический звон ударил по ушам, сталь сцепилась со сталью. Тит играючи уворачивался от всех ее атак, с легкостью парировал все удары и выпады. А Лира злилась. Злилась и все больше становилась беззащитной. Спина взмокла, сердце бешено стучало в груди, влажные волосы лезли в лицо, юбка мешала движениям, а руки с каждым мгновением все сильнее наливались свинцом. Неимоверным усилием, девушка, памятуя недолгую науку отца воевавшего в Последней Войне, резко опустилась вниз, стараясь подрезать ноги противника. Тит подпрыгнул, уклоняясь от удара и этого мгновения хватило, чтобы девушка ящерицей скользнула мимо него, оказавшись за спиной. Сердце пропустило удар. В последнее мгновение клинок вгрызся в клинок, а на землю упали искры.

- Достаточно. – проговорил Тит и улыбка слетела с его лица. Он опустил меч, разглядывая ее так, будто бы в первый раз видит. Лира последовала его примеру, дрожащей рукой убирая за ухо взмокшую прядь волос. Воздух толчками проникал в легкие, а тело казалось, медленно превращалось в студень.

- Где ты научилась этому? – Тит аккуратно забрал из ее рук меч, вложив его в ножны.

- Отец. – стараясь восстановить дыхание, ответствовала она. – Отец участвовал в войне. Он и научил. Ты все увидел. Возьми меня с собой. Я в бою заслужила это право.

Тит поджал губы. Действительно заслужила, не поспоришь. Наконец он махнул на нее рукой, проговорив:

- Раз ума нет, как всем честным девкам в доме сидеть, а ратится охота, я не буду тебя удерживать. Сама с нареченным объясняться будешь, девка глупая. Как солнце будет в зените у ворот встретимся. Завтра к полудню мы должны быть уже в Рейке.

Лира кивнула ему и только когда спина Тита скрылась за воротами, она осела на землю, стараясь справиться с дрожью.


Дилекта Северных Земель. Глава 10. Часть 2.
… Серебрянка шла по темному лесу совершенно одна, и ей казалось, что за ней следят бесчисленные пары злых глаз, преследуют. Она слышала горячее дыхание, чувствовала опасность, а ветви и коряги мешали ускоренному шагу, замедляли ее, цеплялись за одежду и волосы, оставляли царапины на лице и руках. Она обернулась, стараясь разглядеть хоть что – то в сгущающейся тьме, которая будто бы похоронным саваном закрыло и мир, и лес и ее саму. Воздуха становилось все меньше и меньше, а голос пропал, отдаваясь в голове, лишь монотонным утробным рычанием. Сердце бешено стучало, грозилось проломить грудную клетку и выскочить из тесного плена. Сзади послышался звук стали, громкий топот, ржание коней. Непроизвольным движением, она попыталась нащупать висевший на бедре эфес меча, смутно осознавая, что одета всего лишь в тонкую, длинную до пят ночную рубашку. Она прибавила шагу, чувствуя как иглы елей впиваются в босые ступни. А опасность все приближалась. Иррациональный страх подбирался все ближе, а слепая паника, животный ужас, сковал ее металлическим жгутом. И она побежала. Сбивая дыхание, цепляясь за ветви, с ужасом понимая, что топчется на одном месте, а земля под ногами, медленно превращается в болото. Липкая, темная, тягучая жижа охватила лодыжки, подобралась к бедрам, цепкими объятиями стараясь забрать ее с собой. Крик застыл в воздухе, превратился в капли хрусталя, обагрив болото, а тьма все приближалась. Тонкие, липкие плети обвили плечи, поднялись до горла, стараясь задушить, уничтожить. Она вновь закричала, крепко зажмурившись, молясь, чтобы этот кошмар кончился и плети тьмы повиновались, ослабили хватку. Она хватала ртом в миг потеплевший воздух, стараясь восстановить дыхание и открыла глаза. Она стояла рядом с Древом Жизни. Оно было таким, каким она помнила его совсем недавно. Пышная, зеленая крона, огромный ствол изнутри которого доносилось едва слышный звук сердцебиения, а меж его корней перекатывались серебристые, искристые ручьи. Не веря своим глазам, она сделала шаг. Пространство заволокло бледным туманом и через мгновение оно вновь рассеялось. Все осталось прежним и зеленое Древо и бегущие ручьи, лишь только напротив него, столпились люди. Слышались глухие рыдания, стоны и полный смертельной муки женский крик достиг голубого неба, спугнул птиц. Почувствовав, как во рту мгновенно пересохло, Серебрянка на плохо слушающихся ногах, направилась к толпе. И каждый шаг давался все тяжелее, ноги казалось, наливались свинцом, отказывались нести ее тело вперед. Но она продолжала идти, а женский крик продолжал звучать в ушах, и ей казалось, она сама испытывают такую же смертельную муку. Шаг за шагом, с непреодолимой тяжестью. Толпа расступилась. Сердце дало перебой, а затем рухнуло вниз, оборвалось. Она задохнулась, а рассудок казалось, на мгновение покинул ее. У самых корней стояла коленопреклонённая Синичка и тот жуткий крик, издавала она. А рядом с ней, раскинув руки и закрыв глаза, с посеревшим лицом, лежал…


- Полоз! – Серебрянка сорвала голос, ее крик взвился ввысь.

Она резко поднялась, тяжело дыша, чувствуя как по щекам текут слезы, испуганно оглядываясь. Только сон. Знакомый лес, теплый и приветливый. Ярко пылающий костер. И испуганные глаза Маркуса. Всего лишь сон. Не было болота. Не было истошного крика продолжающего звучать в ушах. Не было мертвого Полоза. Ничего не было. Только сон. Руки дрожали так, что ей потребовалось несколько мгновение, чтобы успокоиться и провести ладонями по лицу, прогоняя наваждение.

- Все в порядке? – тихий голос Маркуса, нарушил тишину.

- Да. Сон. Просто сон. – она снова откинулась на импровизированное ложе, устремив взгляд на огонь. Сердце все еще бешено билось в груди, а тело мелко дрожало. Закрывать глаза было страшно.

- Почему ты не отдыхаешь? – тихо спросила она, обняв себя руками.

- Кто – то должен следить за огнем. Ночи стали слишком холодные. Скоро это закончиться. – на губах Маркуса появилась едва заметная, ободряющая улыбка.

- Сколько еще идти до Рейки?

- Солнце не успеет добраться до зенита, как мы будем в городе. С первыми лучами, мы вновь тронемся в путь, госпожа. Вам нужно отдохнуть.

Серебрянка прикусила губу, отрицательно покачала головой. Маркус тяжело вздохнул, подкинув в костер еще дров, придвигаясь к нему поближе.

- Почему ты пошел в услужение к Алатуму? – неожиданно спросила Вирго, не отводя взгляда от огня.

- Нет большей чести, госпожа. Мой отец служил Катене, участвовал в Последней Войне и на смертном ложе взял с меня клятву пойти по его стопам. Да я и с детства не видел иного пути. Я маленьким был, когда отец взял меня с собой на площадь. Я помню тот день, так ярко, будто он был вчера. В воздухе витал аромат яблок и хлеба. Кругом разноцветная одежда и громкий говор. А на золотом балконе дворца стоял Алатум Катена, уже согбенный непосильным горем, а по бокам от него, будущий Алатум Полоз и блистательная Вирго Серебрянка. – он усмехнулся уголком губ. – Остановите меня, если буду много и не по делу говорить. – дождавшись утвердительного кивка Серебрянки, он продолжил. – Я тогда смотрел на будущего Алатума, и мнилось мне, что не сильно мы друг от друга и отличаемся. Оба мальчишки, обоим грезилось светлое будущее, и он был так же напуган свалившейся ответственностью, как и я. В тот момент, я понял, что даже ценой жизни служить ему буду. Вот и служу. Много времени прошло, да и сейчас продолжается мниться, что не сильно отличаемся, да простит меня госпожа Вирго.

- Не за что извиняться. – она слегка улыбнулась ему. – Все правильно сказал.

***

Тело сковала предательская слабость, и Синичка покачнулась, облокотившись о борт «кнорра». Перед глазами заплясали разноцветные разводы, а к горлу подкатила тошнота. Но как и появилось неожиданное недомогание, так же резко оно и пропало. Она глубоко задышала, втягивая носом просоленный, морской воздух. Покрытые инеем ресницы дрогнули. Она сильнее запахнулась в тяжелую шкуру, которую ей принес один из викингов. С носа корабля зазвучал звук рога, и она поднялась на цыпочки, прищурившись, пытаясь разглядеть, что впереди. Земля. В это было трудно, почти не реально поверить. Их мытарства наконец подходят к концу. Она обернулась к Лее, которая перегнувшись через борт, с улыбкой на губах, рассматривала приближающуюся землю. Пора было найти Велеслава и узнать, что он для себя решил. Мальчишка старался не показываться на глаза. Синичка следила за ним краем глаза, сама не подходила, ждала. Но он все так же продолжал прятаться между викингами, средь тросов корабля. Добро, она не препятствовала, но сейчас пора решиться. Найти его не составило труда. Он сидел с головой завернувшись в теплое одеяло, привалившись спиной к борту. Она аккуратно, присела рядом с ним, стянув с него ткань. Его глаза на мгновение расширились, губы скривились, задрожал подбородок. И он кинулся к ней, зарывшись лицом в жесткий мех шкуры, стараясь подавить рвущиеся наружу рыдания.

- Успокойся, Велеслав. Все хорошо. – на ее губах появилась теплая улыбка и она провела ладонью по вихрам, единым успокаивающим жестом.

- Простите меня. Я глуп и неблагодарен. – мальчик всхлипнул, не отнимая лица.

- Ты был напуган. Неизведанное всегда страшит сильнее всего.

- Вы меня с собой взяли, беспокоились, оберегали, как родного, а я… а я… - его плечи сильнее задрожали.

- Полно. Я понимаю тебя. Сейчас все хорошо.

- Я не подошел к вам. Боязно было. Я трус. – он снова всхлипнул.

- Ты просто ребенок. И вовсе не трус. – прозвучавший голос за спиной, заставил вздрогнуть не только Синичку, но и Велеслава. Мальчик поднял голову, встретившись взглядом с Полозом, стоящим позади и остервенело вытер мокрые дорожки с щек.

- За море отправился. – продолжил мужчина. – Когда на «брусянку» напали не убежал. А страх – всего лишь еще одно доказательство того, что ты человек и в нем нет ничего постыдного. И я боюсь.

- Но Вы же не… - начал Велеслав и тут же смолк, испуганно уставившись на Синичку.

- Не человек, верно. – по губам Полоза растянулась едва заметная усмешка. – Но это не мешает и мне бояться. Иногда. Но, тем не менее, мы причаливаем. Сходи, скажи остальным. Нужно собираться.

Велеслав кивнул, сильнее завернулся в одеяла и кинулся в глубь палубы. Полоз меж тем, повернулся к Синичке, осторожно убрав с ее лица локон волос. Сердце предательски сжалось. Она сильно осунулась, под глазами появились фиолетовые тени, а черты лица болезненно заострились. Одни глаза продолжали излучать свечение, а губы тронула теплая улыбка.

- Я скучала по тебе. – тихо проговорила она, удерживая его руку.

- Я тоже, но я не мог… - он стиснул зубы.

Тело пронзил разряд молнии и кровь забурлила, принимая в себя магию, восстанавливая силы. Только что – то было другим. Энергия, чистая магия, потекшая в жилы, была родная и в тоже время иная. Странная, но однозначно чистая и светлая. Кровь ударила в голову, а в ушах зазвучал едва уловимый стук сердцебиения.

- Я знаю. Нас не обижали, наоборот привечали, как могли. – Синичка прикрыла глаза, зарывшись лицом в его ладонь. Полоз мотнул головой, отгоняя странные ощущения, которые он ранее не ведал. Опасность это не предвещало, а значит об этом можно забыть до поры до времени. Сейчас было важным упредить ее.

- Конунг знает, что я не Ёрмунганд. – тихо проговорил он, склонившись к ней.

Синичка вздрогнула, сильнее прижавшись к нему.

- Он не будет чинить нам препятствий. Наоборот, гостеприимством одарил. Мы найдем кров, сразу как ступим с корабля. Тебе необходимо отдохнуть.

- Мы можем не останавливаться. – быстро проговорила она, чувствуя его состояние.

- Нет. – он покачал головой. – Нам всем необходима краткая передышка. Тепло, пища и отдых. Иначе мы не дойдем до Гунбьёрна.


Дилекта Северных Земель. Глава 11.
Они миновали кристально – чистый, глубокого синего цвета фьорд, продолжая ступать по толстому льду. Впереди возвышался Гунбьёр, похожий на огромную путевую звезду, ждал их, подзывал как можно скорее достичь его. Перед тем, как покинуть поселение, Эйрик долго упреждал их быть осторожными, утверждая что гора хранит много непознанных тайн, предлагал взять коней, но они отказались. Полоз не желал калечить животных. Синичка молчаливо шла вперед, одетая в длинную, шерстяную рубаху и мужские, такие же шерстяные порты. Сверху, добродушная Хельга, нареченная конунга, накинула на нее тяжелый, отороченный мехом, плащ. Увидев ее, Полоз на мгновение потерял дар речи. Дилекта да в мужских портах! Стыд и срам, но потом махнул на это непотребство рукой. В конце – концов ее здоровье, ее жизнь была много важнее, нежели то, какое впечатление они произведут на Дилекту Северных Земель. Стылый ветер бил в лицо, заставлял дыхание замирать у самых губ. То тут, то там, на земле не скованной льдом, пробивались маленькие кривые березки, заросли рябины и можжевельника. Разговаривать не хотелось, да и следовало копить силы и посему, Синичка раз за разом прокручивала в голове прошедший день. Как ее ноги ступили на сушу, и она едва не упала ибо казалось, что земля все еще кренившаяся палуба корабля, и ее подхватил Полоз, не дав упасть. Тяжелый, густой молочно – белый туман покрывал землю и сквозь него не проходил не единый луч солнца. Лишь едва виднелись очертания домов да высокий, ощеренный копьями забор. Их проводили в общинный дом, как дорогих гостей. Синичка разглядывала лица людей, думая о том, как они похожи и не похожи одновременно. Беседа с нареченной конунга, песенные баллады бывалых мореплавателей и воителей, смех, теплый кров и не менее теплая одежда, горячая пища. Такое простое, такое обыденное, доброе общение. То, чего так не хватало в пути. Не было больше ожидания того, что могут совершить зла, напасть, ранить или учинить обиду. Все казались спокойными, счастливыми. Даже Полоз, она следила за ним краем глаза, кажется впервые, на мгновение забыл обо всех треволнениях и просто расслабился. Всего один вечер, но как много сил он придал. Синичка остановилась, тщетно пытаясь перевести дыхание. Ледяной ветер сковывал лицо, превращая его в холодную маску. Она сильнее запахнулась в плащ, зарывшись лицом в покрывшийся инеем мех. В когда – то родной деревне тоже были лютые зимы. В такие времена, вечерами, она старалась сильнее растопить печь и завернувшись в волчью шкуру с головой, водила пальцами по тонким страницам, слушая как шумит вьюга за окнами, как крепчает мороз, рисуя узоры инея на стекле. А с первыми лучами солнца, она одевала старые, треснутые короткие лыжи и бежала к Вирь – Ават. Старушка встречала, поила горячим отваром и жизнь казалась такой же лучезарной и простой, как те басни, которые она рассказывала в тишине сруба. Этот холод был далек от того, который встречал ее в родном лесу, по другую сторону моря. Он был злой, жестокий, колючий, старающийся погубить нерадивых путников. А солнце меж тем, начинало садиться и лютая стужа с каждым мигом все крепчала. Остановка, привал, грозил скорой гибелью в этой глухой, ледяной пустыне. Эйрик говорил, что до Гунбьёрна сутки пути. К утру они взойдут на нее и там, в расщелине, они смогут схорониться. Синичка сильнее стиснула зубы, думая о том, что последний отрезок пути, всегда кажется тяжелее и длиннее первого.


***

Короткими звериными бросками, стараясь не отстать, задыхаясь от длительного бега, перепрыгивая кочки и овраги, укрытые тонким слоем наста, Лира бежала вперед за маячившей перед глазами спиной Тита. Десяток самых ловких, самых сильных, самых тихих воинов из числа личной стражи Алатума, не мигая, сосредоточенно следовали за своим лидером и не один сук под их ногами не сломался, огласив лес сухим скрежетом. Каждое движение давалось с еще большим трудом, каждый вдох, казалось готов был разорвать гортань, полную ставшим осязаемым воздухом. Грудь горела огнем, но остановка, минута промедления, могла стать ценой жизни Вирго и Маркуса. И она бежала вперед, чувствуя как сколотая под шапкой коса выскользнула и стучит по лопаткам, будто подгоняя. Отточенный, легкий меч, который отдал ей Тит, бил по бедру; спина, прикрытая тонкой посеребренной кольчугой, взмокла. Еще чуть-чуть. Нехожеными тропами, сокращая расстояние, они неслись вперед, как стая волков, чувствуя приближающуюся добычу. Еще немного. Дали о себе знать и наука отца, и прыть служанки, и гордость, что не просто так ее взяли в путь. Она видела, как косились бывалые в походах мужи на ее тонкую, девичью фигурку. Как шептались промеж себя и взгляд их выражал немой укор. Как гнать собрались паршивым котенком, и как вступился Тит сказав, что она в бою отвоевала право стоять средь них. Кмети поворчали да и махнули рукой. Что с девки глупой взять? Спорить с ней, что лавку уму разуму учить. Единственное, что сказал ей Тит, чтобы не отставала или так в лесах и останется, да на голову шапку нахлобучил, чтобы коса так в глаза не бросалась. Лира сильнее стиснула зубы, не сбивая бега перемахнула через валежник, едва коснувшись носками тонких ботиночек земли. Не уязвит свою гордость. Остановиться, только ежели замертво свалиться. А до Рейки меж тем, оставалось четверть дня пути. Позволят Боги, сможет еще раз свидится с Маркусом.

***

Рейка встретила их холодной тишиной. На мгновение, Серебрянка почувствовала, как кровь застыла в жилах, ожидая увидеть пепелище. Но нет. Дома стояли целые, почти из всех труб валил густой дым. Живы. Она смахнула рукой выступившую на лбу испарину. Лошадь медленно ступила на мощенную крупным камнем дорогу, лишь цокнули подкованные копыта. Но не слышался детский смех, говор людей, мычание коров. Казалось, город потерял обилие красок, застыл в терпкой капле янтаря.

- Вирго! Госпожа Вирго!

Громкий крик заставил ее вздрогнуть, обернуться. Из домов начали высовываться люди, выходя на улицу, оголодавшие, замершие. Медленно потянулись вслед за ней на главную площадь. Серебрянка знала, что ей придется держать ответ, вселить в них хоть каплю уверенности на счастливое будущее, на возврат былого. Копыта продолжали звонко цокать по камню, а людей за ними становилось все больше. Казалось весь город, разноцветной лохматой гусеницей, стекается на площадь. Она остановилась около когда-то бьющего кристальными струями фонтана, повернувшись лицом к собравшимся змеям. Оглядела их, чувствуя как сердце непроизвольно сжалось. Не подготовленные к сменам времен года, не ведающие до сего дня холода и голода, несчастные люди, которые продолжали надеяться. Она на мгновение отвела взгляд от осунувшихся, бледных лиц, заметив брошенные порванные, рыночные лотки. И воспоминания, накрыли ее, заставили позабыть, где она находиться и что нужно делать и говорить. Единственное воспоминание, где присутствовала ее мать. В голове отразился звонкий, детский голос. Ее собственный.

- Полоз, отдай! Отдай сейчас же! – она с остервенением топнула ножкой, обутой в легкие, шелковые туфельки, насупившись следя за братом, который высунув язык, спрятал руки за спину.

- Полоз, ну отдай же! Или я пожалуюсь маме! – она с силой сжала губы. – Это мне отец подарил лошадку!

- Ябеда! – Полоз снова высунул язык, повернувшись к ней спиной. – Отец велел делиться!

- Я не успела ее даже посмотреть! – в горле встал комок и она шмыгнув носом отвернулась от него, пройдя к фонтану и сев на бортик, глядя на зеркальную гладь. Рыжие, пестрые рыбки тут же подплыли, надеясь на мало-мальское угощение. В носу защипало и гладь воды пошла рябью от одиноко упавшей, детской слезинки.

- Серебрянка.

Она слышала, как он позвал ее, но даже не повернулась.

- Серебрянка, возьми. Я наигрался. – перед ее лицом, показалась расписная спина деревянной лошадки, которую несколько мгновений назад, ей купил отец, в пестром лотке, где на прилавке лежали бессчётное количество деревянных зверушек. Она снова шмыгнула носом, забирая игрушку и сильнее прижимая ее к себе.

- О! Смотри, смотри! Тут рыбки!

Серебрянка повернулась к нему, разглядывая, как Полоз, буквально повис на бортике фонтана в пяди от воды.

- Упадешь, мама ругать будет. – констатировала она.

- Не упаду. – Полоз на мгновение повернулся к ней, и снова склонился, опустив руку в воду. Рыбки засновали вкруг его пальцев, касаясь чешуи.

- А вот и упадешь. – она вздернула вверх подбородок.

- Не упаду.

- Упадешь, упадешь.

- Нет, не упаду!

Рука Полоза соскользнула и он с громким шлепком упал в воду, забарахтавшись в ней. Серебрянка вскочила на ноги, бросив игрушку на землю, потянув брата за шиворот, который отчаянно кашлял и чихал, помогая взобраться на борт.

- Полоз. Лю – бо – пыт – ство… - по слогам проговорила она новое слово, которое совсем недавно сказала матушка. - … до добра не доводит.

Брат насупился, пытаясь пригладить мокрую одежду и встряхивая волосами.

- Что у вас опять случилось?

Серебристый голос, заставил их разом обернуться. Матушка едва сдерживала улыбку, такая красивая, казалось само солнце меркнет перед ней и отец, сурово сдвинувший брови. Серебрянка повернулась к Полозу, заметив, как он втянул голову в плечи, и сжал губы, смотря в землю.

- Рыбки красивые были. Я хотела посмотреть поближе. Полоз пытался мне помочь. Он не нарочно.

Отец покачал головой, тяжело вздохнув и повернувшись, отправился дальше, а матушка, протянув им руки, тихо проговорила:

- Пойдем. Вас нужно переодеть.

Ее рука была теплой и очень мягкой. И почему – то пахла медом. И Серебрянка шла, крепко держась за материнскую руку, напевая незамысловатую мелодию, а яркие, торговые лотки Рейки, проплывали мимо.

Серебрянка мотнула головой, прогоняя так некстати появившиеся воспоминание, вернувшись из мира ярких красок, в мир стальной серости и беды. Бросив быстрый взгляд на Маркуса, и получив его молчаливую, негласную поддержку, она набрала в грудь побольше воздуха, проговорив:

- Я приветствую вас, Змеи Рейки! Я не принесла Вам добрых вестей, и я сожалею. Сейчас, я стою перед вами и я рада, что вы живы. И я пришла просить. Я хочу, чтобы вы покинули город и перебрались в Ясвену или Золотой Град. Там есть кров, пища и тепло. Может быть и не много, но этой малости должно хватить, до того мига, как не вернется наш Алатум с помощью. Я хочу, чтобы вы знали, Змеи Рейки, мое сердце бьется вместе с вашими. Кроме голода и холода, на наш край пришла новая беда. Налетчики, имен которых я не ведаю, похожие на стою голодных волков, желающие напиться крови, ради этой крови. Беда коснулась Зарины, все выжившие, перенаправлены в Золотой Город. Я не успела. Это моя вина, но я не желаю такой же участи и вам. Сейчас в город должен вступить отряд личной гвардии Алатума, они сопроводят вас. Я прошу вас собрать самые необходимые вещи и вернутся на площадь. По прибытию те из вас, кто может держать оружие, должны быть готовы. Мы дадим бой захватчикам. Отомстим кровью за кровь. – она замолчала, оглядывая толпу. Люди не проронили ни звука, молчаливо взирая на нее, будто бы сомневаясь в том, что услышали. Минута проходила за минутой, послышались первые голоса, превращаясь в ропот, а следом в злые выкрики, причитания. Воздух заклубился, затрещал страхом. Звуки сложились в единую какофонию из которой было понятно, что они поверили ей, как себе самим. Кто – то собирался сразу же, тот час, схватиться за оружие и отправиться в бой. Кто – то сожалел о тех, кто ушел в сверкающий Ирий. Кто – то боялся за себя и за родных, кто – то за тот ужас, который они уже единожды переживали в Последнею Войну. Но все равно, одни за другими, они покидали площадь, чтобы помочь родным, близким или просто знакомым. Серебрянка с силой выдохнула воздух, поднявшись на стременах, пытаясь разглядеть, прибыл ли ее маленький отряд во главе с Титом, но горизонт оставался чистым. Она обняла себя за плечи, повернувшись к Маркусу.

- Вы хорошо сказали, госпожа. Они имеют право знать правду. – тихо проговорил он.

- Сначала я думала, что это плохая идея и я напугаю их. – она поджала губы.

- Я сам из Рейки, госпожа. Пуганные мы уже. – он усмехнулся уголком губ. – Они должны знать к чему еще готовится. Самые верные и преданные союзники те, от которых ничего не утаивают.

Серебрянка кивнула ему, проведя ладонью по шелковой гриве коня, и снова перевела взгляд на горизонт. Ее лицо озарилось улыбкой:

- А вот и они.

Не прошло и нескольких мгновений, как перед ней на колено опустился Тит, а следом за ним десяток воинов.

- Госпожа… - тихо проговорил он. – Выжившие из Зарины обосновались в Золотом Городе. А со мной три десятка лучших воинов.

Серебрянка спустилась с коня, положив ладонь на его плечо.

- Я благодарна тебе, Тит.

Краем глаза, она заметила, как один из воинов отделился, направившись к Маркусу. Змей повернулся, заслышав шаги и его глаза расширились, а рот непроизвольно открылся:

- Лира? Ты ли это?

Змеица улыбнулась ему, вытащив из-под кольчуги латунный медальон, показывая его и проговорила:

- Хранить меня будет. Я завоевала право находится здесь. И ты возьми… - она быстро стянула с косы одну из шелковых ленточек, быстро повязав на его запястье. – Вернемся в Град – твоей назовусь.

И в это мгновение, фонтан за их спинами взорвался, осыпав каменной крошкой, а из узких улочек, из неоткуда возникли больше двух десятков, расплывчатых фигур. Они казались грозными духами, возникшими из неоткуда и пропадающих в никуда. Подобные морскому шторму, они пролетели сквозь их маленький отряд, надеясь на внезапность, но личная гвардия Алатума, наученная отточенными годовыми тренировками, дала отпор. Лязг потряс воздух, отразился от каменной мостовой, а пыль поднятая из взорванного фонтана, еще не успела осесть на землю. Лихорадочно, дрожащей рукой, Серебрянка нащупала эфес, выдернув из ножен меч, стараясь разглядеть хоть что-то в образовавшемся хаосе и поднявшейся пыли. Вражеский клинок взвился над головой, и с небывалой реакцией испуганной жизни, она подняла руку вверх, поймав острие лезвием. Раздавшийся звон заложил уши, руки дрожали от непомерной тяжести, все тело превратилось в рвущуюся, стальную струну, отзываясь внутри испуганным, громким гулом. Минута и порвется, лопнет струна, а вместе с ней и ее жизнь. Время будто замерло. А лезвие недруга все приближалось, еще немного, и откроется багровая рана на молочно – белой шее, канет в лету и ее надежды и ее мечты. Сильнее вцепившись в эфес отцова меча, прикусив до крови губу, она напрягла последние силы, бросив быстрый взгляд в глаза смерти. И догадка пронизавшая разум на мгновение заставила дрогнуть руку. Эти пустые, холодные, льдистые глаза; снежно – белые волосы; лишённые красок лица могли принадлежать лишь одной касте, которую она почувствовала нутром, кровью, нюхом. Северные Змеи. Мгновение промедления могло стоить ей жизни, но давление ослабилось, а ее лица коснулись вязкие, теплые капли. Глаза ее противника закатились, подернулись пеленой, рот открылся в немом изумление, и он рухнул навзничь, сраженный ударом. Внутри все сжалось от видения, как быстро дух покидает когда-то полное жизнью тело. Дрожащей рукой, утерла упавшие на щеку капли с ужасом осознавая, что это – кровь. В мечтах она ратилась, в мечтах ценой собственной жизни защищала народ… То в мечтах… Почувствовала на губах еще теплящеюся кровь, увидела дрогнувшую в последней конвульсии плоть и страх сковал по рукам и ногам тело и разум. Заставил остановиться, превратиться в фарфоровую статую без признаков жизни. А кровь продолжала тихо скапывать на мостовую, окрашивая серый гранит темно – алыми разводами.

- Вирго! – услышав голос своей служанки, Серебрянка отвела взгляд от раскинувшего руки, уже мертвого врага.

- Лира?

Змеица стояла перед ней, сжимая в руке короткий, окровавленный клинок, похожая на тех дев – воительниц о которых ей рассказывал отец. Ее чернильная коса развивалась за спиной, а тонкая посеребренная кольчуга, состоящая из мелких колец, была обагрена кровью.

- Вас нужно увести от сюда! – голос Лиры потонул в громких, ломких звуках рати. Она встала перед ней, ощерив клинок, пригнувшись, готовая защищать ее ценой своей жизни.

- Пойдемте, Вирго. Нужно найти безопасное место. Тит прикроет нас. – она схватила ее за руку. – Ну же, госпожа Вирго! Вперед!

И Серебрянка повиновалась. Одинокая, напуганная, потерянная, похожая на маленькую девочку из своих же воспоминаний. Меч отца она так и не выронила, продолжала крепко сжимать в руке, и мнилось ей, что этот клинок, последний мостик между ее безумием и реальным миром. Лира с силой дернула ее за руку, варьируя между сражающимися, ведя ее сквозь зыбкое царство мертвых и живых, сквозь звон оружья, сквозь крик сраженных, сквозь металлический запах крови и пыли. И Серебрянка побежала. Побежала, не видя ничего, похожая на выходца из мира теней. Лира резко остановилась, выставив перед собой меч, когда перед ней вырос противник. Он не успел сделать выпад. Маркус сбил его плечом, повалив на землю, и пригнулся от пролетевшей над головой стрелы.

- Беги! – его крик прорвался сквозь завесу звука. Острая боль пронзила Вирго, и она задохнулась, чувствуя, как по венам пробежал огонь. Лезвие, поваленного Маркусом Змея, мазнуло по щиколотке и кровь заскользила по коже, оставляя на ней багровые разводы. Лира снова дернула Серебрянку за руку, перескакивая через мертвые тела, таща ее за собой, чувствуя, как сердце грозит выскочить из груди от напряжения. Повезет – свидится с Маркусом еще раз. Повезет – свидится.

Боль становилась невыносимой. Ноги Серебрянки подкосились и она рухнула на мостовую, чувствуя как грудь наполнил жидкий огонь, а воздух с хрипом выходит из легких. Надрываясь, Лира вздернула ее на ноги.

- Госпожа, еще немного! Еще чуть – чуть! Ну же!

Змеица подняла голову, боковым зрением уловив движение. Змеи Рейки, услышав шум рати, подхватив любое доступное им оружие, уже спешили к площади.

- Госпожа, спасение! Давайте, Вирго! Еще немного!

Сильнее сжав ее руку, потянула на себя и Серебрянка встала. Развернувшись, Лира встала за ее спиной, подталкивая, заставляя бежать на пределе своих сил и возможностей, ближе к толпе, прикрывая собой. Затеряться в толпе, спасти жизнь Вирго.

Перед глазами Серебрянки все плыло, нога подкашивалась, а кровь из раны оставляла за ними алый след. Но желание жить превозмогло боль, она дернулась вперед не отпуская руки Лиры, вцепившись в нее, как в путеводную звезду. Выжить. Они почти достигли ревущую, потрясающую кто серпами, кто вилами, кто мечами толпу Змей, готовых отдать жизнь за свой мир. Два шага. Два удара сердца. Неожиданно, что-то с силой дернуло и Серебрянка упала на землю, перекатившись, от неожиданности выпустив руку своей служанки. Она подняла голову оглядываясь, пытаясь понять, что случилось. Но воздух вокруг задрожал, так же как и земля под ней. Куда ни кинешь взор, всюду разноцветные одежды и громкий, боевой гул голосов. Толпа настигла их, пробегая мимо, озлобленно звеня оружьем. Вирго привстала, силясь найти взглядом Лиру и не видела ее. Но вот, сквозь змей, она разглядела пятно чернильных волос и ворот серебряной кольчуги. Ползком, волоча за собой не желающую больше слушаться ногу, она добралась до нее, схватившись за руку, склонившись над ней. Грудь Лиры неровно вздымалась, старалась продлить мгновение жизни; точенное лицо посерело; некогда лучистые глаза заволокло смертной пеленой. Она открывала рот, как выброшенная на берег рыбка, силясь поймать единый клочок воздуха. Тонкие, обагренные кровью пальцы, пытались нащупать ее руку и, найдя, с силой сжались в последней предсмертной агонии. Пущенная навылет шальная стрела, насквозь пробила ее грудь, и дух толчками выходил из ее тела, стремясь наверх в сверкающий Ирий. Мир не остановился, не раздался гром с небес, не затих рокот боя, никто не сложил оружия. Змеи Рейки вклинились в бой, оттесняя врагов своим количеством. Послышался громкий свист, окрик и Северные Змеи растаяли в воздухе будто и не было их вовсе, оставив своих мертвых на холодном камне мостовой. Тит громко оповещал, что сегодня им удалось отбить нападение, что сегодня они отделались малой кровью. А Серебрянка сидела, склоненная над Лирой, гладя ее волосы, шептала глупые слова утешения и просьб, которые она уже не могла услышать и ее слезы скапывали на побелевшее лицо, стекая в густые, смоляные волосы. Издалека начали доноситься вопросы, где блистательная Вирго, потихоньку люди обступали ее и вкруг пронесли шепотки и ропот. Она молчала, не отзывалась, продолжая одной рукой стискивать холодные пальцы Лиры, другой - гладить ее волосы. Толпа всколыхнулась, отступила, пропуская вперед Тита. Он застыл, с неверием разглядывая их и резко развернулся, загораживая собой обзор.

- Что случилось, Тит? Где Вирго? Где Лира? – голос Маркуса прорезал наступившую гробовую тишину. Он попытался заглянуть за спину Титу, но ему это не удалось.

- Пусти меня! Что произошло?! – он с силой оттолкнул названного брата и застыл, не в силах вымолвить ни слова. В мгновение ока из жизнерадостного, смешливого юноши, он превратился в седого дряхлого старца. Молча, он рухнул на колени перед ними, не в силах поверить своим глазам. Он не издал ни звука, лишь сильнее сжал руки, царапая пальцами камень, оставляя на нем свою кровь, которая смешалась с кровью Лиры. Мгновение проходило за мгновением и наконец, он просунул ладони под ее тело, взяв ее на руки и поднялся на ноги. Ее голова безвольно повисла, а густые волосы подметали камень мостовой. Прижимая ее к себе, как самую дорогую драгоценность, как самый хрупкий сапфир, он медленно побрел с ней на руках, сквозь молчащую толпу в сторону леса.

Автор:  Спика [ 14 сен 2019, 17:22 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

ДИЛЕКТА СЕВЕРНЫХ ЗЕМЕЛЬ https://zen.yandex.ru/id/5cb9fcb40a13b900b4b79beb

Дилекта Северных Земель. Глава 12.
Мороз продолжал крепчать, узорами растекаясь под синеющим, в свете почти погасших звезд, льде. Синичка продвигалась вперед, чувствуя как каждый шаг, надломленной болью отзывается в промерзшем теле. Лицо окоченело, покрылось тонкой коркой льда, отогреваясь дыханием только у приоткрытых губ и носа. Небо чуть посветлело, едва коснулось снежной шапки Гунбьерна. Она повторяла про себя, как заклинание, такие простые два слова «еще немного», и продолжала продираться сквозь снег и лед. И казалось ноги должны вот – вот отказать, но каждый раз она находила в себе еще немного сил, чтобы сделать шаг, а за ним еще один. По всему нутру, то растекался мистический жар, то снова уступал место дрожащему, как стекло холоду и в такие мгновения ей казалось, что ее окоченевшие, не способные двигаться руки, сияют едва заметным глазу желтоватым свечением. Магия Полоза, окутавшая ее изнутри, подобно теплым, бархатным лентам хранила ее, бьющуюся в груди испуганной пичужкой жизнь, не давала упасть, уснуть морозным сном на долгие века. Бессонная ночь, лютый холод и голод сводили с ума. В предрассветном мареве, ей то чудилась песнь звездных волков и неверные блики костров, вкруг которых столпились сухие, скрюченные фигуры, то сквозь завывания вьюги, слышались едва различимый то говор, то речитатив, то зов не ведомых существ. Она жмурилась, отгоняла от себя неведомое наваждение, отбрасывала невероятное желание бросить все и кинуться к губительному зову, сулившего и кров и тепло. А вьюга за спиной хохотала, кичилась, глумилась, издевалась. Еще немного. Синичка сильнее сжала пересохшие, обветренные губы. Еще чуть-чуть. Она распахнула глаза, устремив немигающий взгляд на своих спутников. Йен, низко опустив голову, продирался вперед, держа на руках Лею, закутанную с головой в подаренный Хельгой полушубок. Сверху на них обоих был наброшен теплый плащ Полоза, и такое же теплое одеяло. В середине ночи, девочка была уже не в силах ни идти, ни держаться за Йена. Холод сковал ее, забирал последние крохи тепла, звал ее за собой. Совместными усилиями укрыв ребенка, они вновь двинулись в путь и едва слышное, теплящееся дыхание, невинная жизнь всецело доверяющая им, придавало сил. Сам Полоз шел впереди, держа на руках Велеслава, так же с головой укрытого теплой, медвежьей шкурой. Не защищенный от холода, отказавшийся принимать что – то из их вещей, мужчина упрямо шагал вперед, ведомый единственной целью, довести их до Гунбьерна живыми. Чешуя да и легкий, кожаный сюртук со штанами обмерзли, покрылись толстой коркой синеватого льда. Кудрявые, пегие волосы превратились в сосульки, а каждый шаг казался надломленным и неживым. А Гунбьерн насмехался, то отдаляясь, то снова приближаясь. Синичка шла и молила Богов, чтобы они скорее добрались, чтобы гора сжалилась, шагнула им на встречу. Но Боги молчали, а ответствовал лишь пронизывающий, стоковый ветер пробирающий до костей, желающий оставить их бренные тела себе, превратив в кусок ледового щита. Ветер завихрился, ударил со всей силы в лицо, заставив отступить на шаг назад. Колючие, похожие на иголки льдинки, достигли щеки, оставив на ней мелкие порезы. А вьюга бесновалась, кружилась, застилала глаза, пытаясь сбить с курса, запутать, запугать, встав единым белым полотном. Широкая, черная расщелина возникла перед ними внезапно, будто бы из неоткуда. Они нырнули в нее, будто в круг света, ища спасения. Полоз резко провел рукой по пространству над входом и воздух замерцал, заискрился синими прожилками, оставив глухую, звенящую тишину. Синичка видела, как лютует снаружи ветер, бьется в образовавшуюся из неоткуда стену, не в силах проникнуть внутрь. Завывает, злиться, оплакивает ушедшую из его ледяных, острых когтей почти сломленную добычу. Заметив что Йен, опустив Лею за землю, не гнувшимися руками пытается справиться с завязками на заплечном мешке, она кинулась ему на помощь. Пальцы скользили, не могли уцепиться за оледенелую бечевку. Помогая себе зубами ей удалось распустить узел, вытащив маленькую вязанку, состоящую из пяти корявых тонких сучьев, которую Полоз взял из родного Подземья. Руки медленно, доставляя боль, начали отогреватьс, и ей удалось сложить ветви в плохое подобия кострища, в то время как Йен, старательно растирал Лею, отогревая, выдворяя холод. Краем глаза она заметила, как Полоз нервным движением повел рукой и привалился к стене, сползая по ней, прикрыв глаза. Ветви вспыхнули ярко – малиновым огнем, в долю секунды разгорелись, наполняя пещеру жаром. Оставив детей заботам наместника Ясвены, Синичка кинулась к Полозу, с силой потянула его на себя заставляя встать, почти на своих плечах протащив расстояние в косую сажень к полыхавшему огню. Стараясь согреть, она накрыла его собственный плащом почти с головой и кинулась к заплечному мешку в котором лежали травы. Чувствуя, как пальцы покалывает, она нащупала небольшой горшок, прихваченный из Золотого Города, ссыпав туда часть собранных дома трав и огляделась, ища хоть что – то, чем можно заменить воду. Ответ нашелся быстро. В самом углу стояла почти растаявшая груда снега и льда. Дрожащими руками, она зачерпнула снег, поморщившись от резкого металлического гула, который издал горшок соприкоснувшись с камнем и птицей, снова бросилась к огню, водрузив посудина на ветви. Вернувшись к Полозу, вспоминая что давным -давно говорила ей Вирь – Ават, уча уму-разуму, она осторожным движением, подняла его голову, растирая посеревшую, местами облупленную чешую. Полоз не открывал глаз, никак не реагировал на ее прикосновения, лишь едва – едва теплилось дыхание у самого кончика носа. По воздуху поплыл терпкий аромат мяты, крапивы и зверобоя. Тело немело, а пальцы ощутимо жгло. Собравшись с силами, Синичка достала из того же мешка, плоскую выдолбленную из дерева плошку, обернула рукоять горшка рубахой, налив отвар и на плохо гнущихся, немеющих ногах, вернулась к нареченному. Протянув посудину к его лицу, ласковыми уговорами, она заставила его приоткрыть губы, вливая терпкую, теплую жидкость. Он сделал несколько глотков, тяжело вздохнул и приоткрыл глаза.


- Живы… - резюмировал он, сильнее заворачиваясь в плащ, отчаянно дрожа всем телом.

- Живы. – подтвердила Синичка, опустившись перед ним на колени, взяв его ладони в свои, стараясь согреть своим дыханием. Нервное напряжение, страх за любимых отпустил и она задрожала с головы до ног, чувствуя, как выходит из тела остатки холода, как непроизвольно начали стучать зубы. Полоз мотнул головой, усаживаяее к себе на колени, завернув в плащ, согреваясь сам и согревая ее. Дети сидели у огня, прижавшись к друг другу, похожие на маленьких, взъерошенных пичужек. Йен был рядом с ними, скрестив ноги, усевшись на шкуру, зябко стискивая в руках, поданную Синичкой, плошку. Тишина нарушалась лишь тихим потрескиванием несгорающих ветвей да легким шорохом, когда кто – то разминал затекшие суставы. Синичка отогрелась, ожила в теплых руках нареченного и плотного кокона его едва подсвечивающей магии. Усталость, страх дали о себе знать, и она провалилась в глубокий сон без сновидений, склонив голову на его плечо, щекой ощущая прохладную кожу его сюртука, вдыхая аромат свежей соломы. Полоз поглядел на нее, выдохнув сквозь стиснутые зубы. Большая часть пути осталась позади, последний рывок, но он не был уверен, что сможет его преодолеть. Волны магии, последние жалкие остатки, проходили по его венам, покалывали подобные маленьким разрядам молнии. Он силился отыскать, тот самый родник чистого истока магии идущего от Синички, но в кромешной тьме, не мог ее нащупать. Горло сдавил спазм, а в сердце казалось вонзилась тонкая, длинная игла. Он молча кусал губы, чувствуя как рот наполняется солоноватой кровью, и старался ни звуком, ни движением не потревожить сон нареченной. Она не в силах ему помочь, а видеть в ее лице страх, боль, непонимание и неверие он не мог. Единственное на что он надеялся, что приступ, наступивший из – за сильного всплеска магии, пройдет не лишив его жизни. Морщась, он приподнял голову, оглядевшись. Дети спали, склонив друг на друга головы и чуть скосив глаза, он встретился взглядом с Йеном. В лице наместника Ясвены, сквозило недоумение и подозрение. Полоз криво усмехнулся, почувствовав, как игла сильнее вжалась в сердце. Время стремительно утекало сквозь пальцы, подобно песку. Облизав пересохшие губы, продолжая все так же усмехаться, он едва слышно проговорил:

- Мы почти добрались до цели. Вход в мир Дилекты находиться чуть выше. Не пропустим. У его входа растет пышный куст можжевельника. Не думаю, что это обернется лишней трудностью. Она нюхом нас почует. Ей важен союз с Подземьем, она откроет врата. Не сможет не открыть.

Йен кивнул, все так же подозрительно оглядывая Алатума с головы до ног. Все казалось обыденным, но что – то в его позе, в самих его словах, заставляло насторожиться. Будто он не просто объясняет дальнейший план, а старается скорее отдать поток информации, чтобы он все знал. Будто и не собирается продолжать путешествие. Верно страктовав его взгляд, Полоз вскинул вверх подбородок, чувствуя как очертания пещеры перед глазами смазались, а боль в груди, казалось достигла немыслимого предела.

- Все в порядке. – сухо проговорил он. – Я должен был объяснить, чтобы ты знал на что рассчитывать дальше, только и всего. А сейчас, нам тоже необходимо отдохнуть. Щит плотно держит выход. Когда солнце достигнет зенита, мы выдвинемся.

Он опустил голову, краем глаза заметив, как скривился Йен, сильнее запахнувшись в плащ. Тяжело выдохнув воздух, Полоз прикрыл глаза, стараясь не обращать внимания на боль охватившую тело. Волны магии вновь прошлись по венам, объяв все естество пламенем, с каждым разом затихая. Тупая игла застрявшая в сердце, снова кольнула и внутренности сковал холод, намного сильнее и страшнее того, что был снаружи. Глаза закрывались, а разум начала поглощать темнота. Сил сопротивляться уже не было. Он слегка поднял голову, обводя взглядом свой маленький отряд, остановившись на Синичке. А холод продолжал пробираться все выше, хватая костлявыми руками, опутывая грудь, сжимая гортань. Он повернул голову, отметив, что вьюга кончилась, встречая первые, ясные лучи солнца. Холод оцепил голову стальными прутьями, и тьма полностью затмила собой разум.

***

Маркус стиснул зубы, сильнее навалившись на черенок лопаты, вгрызаясь в промерзлую землю, надеясь физическим трудом заглушить боль душевную. Внутренности сковало жгутом, и сердце с болью, натугой, билось где – то далеко и хотелось разворотить грудную клетку, вытащить, выбросить прочь глупый предмет, который продолжает гонять по жилам кровь, заставляет дух в его теле продолжать жить, в то время как Лира, уже не может этого сделать. Ее глаза не откроются более, в них не отразиться солнечный луч, не покажутся яркие, смешливые искорки. Ее губы больше не скажут ласкового слова, не пожурят мягко, как умела только она. И теплые ладони не обовьют его руку, даруя спокойствие. Он не увидит ее больше, не услышит звонкого смеха. Впереди зияла лишь черная пустота, одиночество и безысходность. Руки дрожали, плохо слушались, сознание туманилось, но он продолжал сжимать лопату, раз за разом ударяя в землю испытывая мстительную радость от слабости и бренности своего тела. А в бледном тумане, застилающий землю, он видел смутные образы, осколки прошлого, вырванные из его смазанного сознания. Лира в светло – бежевом, длинном платье, воздевала руки вверх, подставляя ладони под бледное солнце, и смеялась, смеялась… И звук ее серебристого смеха, разносился по поляне, смешиваясь с мерными ударами лопаты о землю, затихая у ее обездвиженного тела, на самых кончиках, заиндевелых ресниц. Маркус оперся на лопату, чувствуя, как из груди рвутся сухие рыдания, перекрывая поток воздуха в легкие. Он крепко зажмурился, прогоняя слишком яркое наваждение. А перед глазами стояло другое, не менее яркое воспоминание, такое четкое, словно это было, мгновение назад.

« - Что ты делаешь? – девичий голосок, заставил его вздрогнуть, едва не свалившись в воду озера.

Он повернулся, поджав под себя босую ногу, крепко держа в руках свирель. Девочка с черными, вьющимися волосами собранными в две косы, осторожно придвинулась к нему, спрятав руки за спину. Ее длинная юбка цеплялась за траву, тряпочные башмачки намокли от росы, а в глазах плескался безграничный интерес. Маркус смутился, чувствуя как начинают гореть щеки. Девочки старательно не обращали на него внимания, а если и обращали, то глупо хихикали в кулачек. И маленький змей, чесал вьющиеся льняные волосы, не понимая, чего они от него хотят или на оборот не хотят. А тут девочка сама к нему подошла. Он огляделся, уверяясь, что она говорит именно с ним, а не с кем-то другим. Но у озерца были только он и она.

- Играю. – Маркус поднял вверх руку, показывая на видавшую виды свирель, выдолбленную его братом, который не вернулся с Последней Войны.

- Мне очень нравиться, можно я послушаю?

- Конечно. – змей кивнул девочке и она немедля ни секунды, села рядом с ним.

Набрав в легкие побольше воздуха, он поднес свирель к губам…

Музыка лилась, путалась в зеленой траве, касалась зеркальной чистоты озера, отзывалась в шелестящих кронах деревьев. А девочка тепло улыбалась болтая босыми ногами в воде, мечтательно закрыв глаза. Последний трезвон мелодии плавно сошел на нет, затерявшись в ее волосах, которые блестели в солнечном свете. Она повернулась к нему с восхищением смотря на инструмент в его руках.

- А меня Маркусом величают. – неожиданно проговорил змей, отчаянно краснее. – Я сын Оружейника Рейки.

- А я…

- Лира! – суровый материнский голос, заставил ее подскочить, быстро одевая на ноги башмаки.

- Встретимся здесь завтра? – быстро спросила она, оглядываясь по сторонам, определяя откуда раздается материнский глас.

- Встретимся. – тут же согласился Маркус.

Лира сдернула с косы зеленую ленту, протянув ему и проговорила:

- Что бы ты не забыл.

Приоткрыв рот, он принял ленту и Лира, олененком скрылась в густой траве. Маркус же, откинулся на землю, рассматривая ленту в свете солнца, думая о том, что это была самая прекрасная девочка, которую он видел»

Сбоку послышался шорох шагов, но Маркус даже не повернулся, продолжая с еще большим остервенением вгрызаться в землю лопатой. Рядом с ним ударило железо, и он поднял глаза, встречаясь взглядом с Серебрянкой. Ее лицо было бледно, глаза лихорадочно блестели, а губы были плотно сжаты. Он ни проронил ни слова, лишь слегка потеснился, освобождая место для еще одного человека. Тишина, нарушаемая лишь мерными ударами двух лопат, становилась осязаемой. Лес опутал сумрак и лишь тусклые звезды да яркий диск луны, освещал две согбенные фигуры. Наконец, Маркус вылез из ямы, отложив лопату, направившись к хладному, безжизненному телу. Казалось, Лира спит, лишь заиндевелые ресницы, посиневшие губы и бледный лик, говорил о том, что более она не проснется. Прикусив губу, чувствуя как рот наполняется металлическим привкусом крови, он поднял ее на руки, уложив в сырую землю. Серебрянка, опустившись на колени, вложила в ее скрещенные на груди руки, редкий букет подсушенных полевых цветов, которые ей удалось найти в одном из домов, провела ладонью по ее волосам. Комья земли полетели вниз, укрывая Лиру словно саваном, спасая от промозглого холода. Последний взмах застыл на половине движения и Маркус закинул на плечо лопату, скрывшись в лесу, оставил Серебрянку одну.

« Я очень люблю Иву. Она такая красивая, гибкая и ее листва – похожа на украшения. Наверное, это глупо? – ее глаза на мгновение поблекли, скрылись за пышными ресницами.

- Почему глупо? Совсем не глупо. Мне вот, дуб нравиться. Он большой и сильный.

Лира улыбнулась, и ее теплые пальцы, коснулись его запястья.

- Может быть, тогда мы оба глупые?

- Может быть.»

Ива нашлась быстро. У кромки того самого озера, где они впервые встретились. Подросшая, тонкая, гибкая. С особой осторожностью, он выкопал ее, не повредив корни. Откинул от себя более ненужную лопату, обхватил ствол руками, потянув вверх, чувствуя как ноги скользят по мерзлой земле. Один рывок, второй, третий. Неохотно дерево поддалось. Каждый шаг отзывался болью, и казалось, еще минута, и ноги подогнуться от непомерной тяжести, и он рухнет на землю. Но за шагом следовал еще один, и еще, и еще. Пот градом стекал по спине, лоб взмок, а пред глазами мотались разноцветные пятна. Наконец показалась знакомая роща, еще несколько шагов. Он заметил хрупкий силуэт Серебрянки, все так же стоящей на коленях. Несколько шагов. Он опустил свою ношу, разрывая землю руками, сразу же засыпая корни деревца. Тьма сгустилась сильнее, деревья потеряли очертания, слившись в единый, непроглядный сумрак. Облака заволокли небо, спрятав за собой и луну и звезды. Оставив лишь глухую, звенящую, колючую темноту.

***

Синичка сама себе напоминала соломенную куклу, которая не в силах пошевелить ни руками, ни ногами. Тело казалось ватным, чужим. Щеку холодил камень, а обоняния достигал запах потухшего кострища. С трудом она открыла глаза, чувствуя как закружилась голова, а очертания смазываются. Яркое солнце освещало маленькую пещерку, лучами касалось серого гранита. Она села, обхватив виски пальцами, чувствуя как голову заволокло туманом, и тяжелые тиски взяли разум в свой плен. К горлу подступила тошнота, языка коснулась горечь. Очертания продолжали расплываться, превращаясь в смазанную картину. Она зажмурилась, глубоко вдыхая воздух, стараясь совладать с взбунтовавшимся телом. Боль потихоньку отступала, также как и тошнота, наполняя голову едва слышным гудением. Приоткрыв глаза, она огляделась. Йен спал, склонив голову на грудь, и одеяло скатилось с него, собравшись в скрещенных ногах. Дети тоже спали, прижавшись, друг к другу. Она огляделась, ища взглядом Полоза. Ее взгляд перебегал с одного угла пещеры в другой, скользил по полу и наконец, она увидела его. Глухая волна паники поднялась вверх, вгрызлась клыками в сжавшееся сердце. Длинный, золотистый змей, растянулся во всю длину позади нее, положив голову, увенчанную витыми рогами, на бок и его недвижимые глаза, были устремлены на проем пещеры. Она бросилась к нему, обдирая колени, цепляясь ногтями, обламывая их о гранит.

- Полоз! Полоз, очнись!

Руки дрожали. Она обхватила его морду, чувствуя как холодит пальцы змеиная шкура. Он не ответил ей, не пошевелился.

- Полоз, прошу тебя. Проснись.

Она прижала его морду к своей щеке, крепко зажмурившись, повторяя раз за разом одно и то же слово, будто оно было заклинанием.

- Проснись, проснись, проснись.

Горло сдавил спазм, слезы быстрой волной потекли из глаз, падая на золотую чешую, стекая на камень. Он не может не проснуться. Он не может оставить свою сестру, свой народ, и ее тоже. Большая часть пути преодолена.

- Проснись, Полоз, ну же.

- Он не проснется. – тихий голос Йена, заставил ее вздрогнуть, поднять на него заплаканные глаза.

- Обязательно проснется. – она с силой прикусила губу, борясь с сухими рыданиями, готовыми проломить грудную клетку. – Ты не смеешь так говорить. Он не мог умереть!

Йен сел рядом с ней, устремив внимательный взгляд в застывшие, укрытые молочно – бледной пленкой глаза змея. Пальцы бывшего наместника Ясвены, осторожно прошлись по гладкой, местами полинявшей шкуре, остановившись где – то под горлом.

- Не было в моих мыслях, пророчить гибель. Алатум жив, Дилекта. Жив, без сомнения. Просто очень глубоко спит. Он потерял слишком много сил. Нужно отнести его к Дилекте Северных Земель, она сможет помочь.

Синичка с облегчением вздохнула, подавив готовый вырваться, горестный вой. Жив. Он жив, а это самое главное. Дрожащей рукой она утерла продолжающие бежать слезы.

- Нужно собираться. Нужно выдвигаться, как можно скорее. – она резко поднялась на ноги. Мир накренился, небо и земля поменялись между собой, казалось сдвинулись даже полюса. Синичка пошатнулась, мертвой хваткой вцепившись в предплечье Йена.

- Дилекта? – наместник заглянул в ее лицо, нахмурившись.

- Все в порядке. – она прикрыла глаза, делая глубокие вдохи. – Все хорошо.

- Вы сильно побледнели.

- Уже все хорошо. Нужно разбудить детей. – она облизала пересохшие губы, стараясь успокоить быстро бьющееся сердце.

В самый краткий срок, все было готово, для того чтобы продолжить путь. Синичка обвила обездвиженного змея вокруг своего тела, аккуратно уложив его морду на свое плечо, прижимаясь к нему щекой.

Йен накинул на них подбитый мехом плащ с капюшоном, огляделся удостоверяясь, что все тепло одеты и вышел из пещеры. Ветер окутал его, но он не был враждебным, готовым уничтожить. Он остановился, выпустив изо рта облачко пара, рассматривая, как искриться и блестит на солнце снег, похожий на драгоценные камни. Сбоку от пещеры виляла узкая «козья» тропа ведущая вверх, туда где виднелись широкие, каменные уступы. Можжевельник, так сказал Алатум. Что же, добро. До сумерек они должны войти в мир Дилекты Северных Земель, иначе Алатум умрет. Заслышав шорох, он обернулся, встречаясь взглядом с Синичкой.

- Вход находиться выше. У врат стоит куст можжевельника, не пропустим. – Йен повторил слова Полоза, сказанные накануне. Синичка кивнула и, придерживая безвольную морду змея, прошла мимо него. Дети поспешили за ней. Йен смотрел ей вслед, думая о том, что силе воли и выдержке, Дилекты Подземья можно позавидовать. Он тряхнул головой, последовав за ними. После всего пережитого, подъем казался легким. Они пробирались вперед по узкой тропе, старательно не смотря вниз, туда где зияла морозная бездна ощеренная ледяными кольями. С каждым преодолением новой вышины, ветер усиливался, снег путался в волосах, пытался застлать глаза, но они продолжали медленно, упорно идти вперед, склонив голову, следя за каждым своим шагом. Велеслав поддерживал Лею за плечи, стараясь перекричать ветер, подбадривая, отвлекая ее разрозненное, убитое усталостью внимание от пропасти, которая казалось, шептала и манила тихим мелодичным голосом. Синичка продиралась вперед, не тая и не скрывая лицо и ее покрасневшая ладонь, лежала на голове Алатума, не позволяя упасть. И с каждым новым шагом, иногда про себя, иногда едва слышным шепотом сквозь вой ветра, она повторяла раз за разом «Мы почти дошли», веря и зная, что он непременно ее слышит, даже сквозь ледяной сон. Подъем казался бесконечным, и Йен поднял голову вверх, стараясь хоть что – то рассмотреть сквозь кружащийся в воздухе снег. Бледное зеленое пятно привлекло его внимание, и он сощурился, стараясь разглядеть его. На уступе, чуть выше их, виднелась качающаяся на ветру ветка можжевельника. Почти. Это слово был столь теплым и приятным, будто только что ему предложили кружку с горячим настоем. Почти. Еще один крутой склон. Мелкие льдинки, похожие на камни, осыпались под ногами, падали в пропасть. Ветер становился нестерпимым, похожим на тот, что гнал их вчерашним днем, а вьюга все больше набирала сил. Йен склонил голову, внимательно следя за тропой под своими ногами, моля всех Богов разом, чтобы все они добрались до куста можжевельника. Погрузившись в созерцание тропы под своими ногами он, не заметив, врезался в спину остановившегося Велеслава и поднял слезившиеся от холода и ветра глаза. Как и обещал Алатум куст можжевельника был здесь, но за ним не было и намека на врата. Лишь кусок обтесанного ветрами гранита, сплошной, непроходимой стены. Лоб взмок не смотря на стужу, и наместник Ясвены почувствовал, как страх сковал сердце. Этого не могло быть. Он в точности помнил указания Алатума, наверняка знал, что Дилекта Северных Земель должна была почувствовать кровь Крылатых и открыть врата. Но тогда почему камень хранит молчание?

Синичка не мигая смотрела на заледенелый гранит, вспоминая слова своего нареченного. И про можжевельник, и про Врата скрывающий вход в чертоги северных змей, и про то, что Дилекта почувствует пришлых, как только они ступят на Ледяную Землю. Но врат не было и в помине. Неужели Северные Змеи решили вероломно затворить вход, когда до цели осталось всего несколько шагов? Неужели весь их путь был напрасным? Неужели Полоз… Силы, духовные и физические покидали ее, и не было просвета в студёной, темной мгле. На глазах навернулись слезы, и она обвела взглядом свой маленький отряд. Лею, которая без сил опустилась на землю, зарывшись пальцами в колючий снег; Велеслава, дрожащего с головы до ног, старающегося хоть как – то согреть девочку; и Йена с ужасом и обреченностью взирающего на непроходимую стену. Нет! Она зло вскинула голову, насколько хватало голоса, прокричав:

- Дилекта Северных Земель! К тебе взываю я, Дилекта Подземья, наместница мужа своего Алатума Полоза, Последнего из Великих Крылатых, и требую открыть Ворота в ваш мир!

Ее голос сорвался на хрип, и легкие наполнил стылый ветер, заставив закашляться. Ответом ей было лишь завывание ветра. Она сильнее прижалась щекой к холодной змеиной шкуре, крепко зажмурившись и плечи ее поникли. Все – пустое. Лишь в баснях удается найти живую воду, лишь в баснях – преодолеть любые препятствия. В были – иначе. Так долго они бегали от когтистых рук Мораны, теперь настало ее время…

На лицо упала тень, и Синичка резко развернулась. Перед ней стояла удивительно гибкая девушка с льдисто-голубыми глазами, одетая в меховые порты и такую же меховую безрукавку. Не иначе как видение, а то и сама Морана пришедшая за ними. Синичка не успела открыть даже рта, как девушка подняла ладонь, сдув в ее лицо белесую пыльцу. Перед глазами поплыло и голову наполнил мутный туман. Последнее что она успела сделать прежде чем потерять сознание, это испугаться за беззащитного Полоза, покоящегося на ее плече да за своих спутников.


Дилекта Северных Земель. Глава 13.
Синичке казалось, что она вновь в Золотом Городе. Вновь сидит у очага, положив голову на колени нареченного, слушая его тихую баснь, прикорнув умаявшись после долгого дня. Нос щекотал приятный аромат сухой соломы, а кожу ласкало тепло весело горящего огня. Не было бездонного синего моря, не было пузатой «брусянки»… Перед внутренним взором промелькнуло гладкое, золотое змеиное тело, широкая морда венчаная изогнутыми рогами и глаза подернутые молочно – бледной пленкой. Синичка подскочила на кровати, бешено озираясь, стараясь взглядом найти нареченного. Но его нигде не было. Небольшая, угловатая комната в которой помещалась только кровать, на которой она сидела да сундук с одеждой, едва освещалась чадящими лучинами. Ее взгляд наткнулся на поддернутые льдом, голубые глаза. Видение, пригрезившееся на объятой холодом площадке вновь опустило глаза, продолжив чистить видавший виды клинок на своих коленях. Белоснежная, будто покрытая инеем, коса покоилась на ее груди, а губы кривились в недоброй ухмылке.


- Не больно вежливые речи я услышала от пришлой... – девушка брезгливо сморщила нос, и выплюнула. – Человека.

- Может быть я и человек, но также, как и Вы, являюсь Дилектой…

Девушка перебила ее, расхохотавшись, наставив на Синичку острие клинка:

- Являешься Дилектой… Не по призванию, а по счастливой случайности… Знаков наших не ведаешь, законов – тоже, и почестей тебе оказывать я не собираюсь. Но хочу, чтобы ты запомнила мое имя. Вирго Адверса.

Синичка не обратила внимание на злые слова, почти не слышала их. Ей не было дела до досужего мнения Вирго Северных Земель. Пусть говорит, что хочет. Так красивый молодец хорохориться, выставляя на показ свое лицо, пока случайно не оступиться, наступив на грязь. Так и Адверса… Уж как хотели Северные Змеи союз заключить с Подземьем, а как на пороге появился Алатум, запятнали свое честное имя промедлением. Сейчас единственное, что она хотела знать, что с ее спутниками. Синичка уже было открыла рот, как услышала тихий мужской голос:

- Прости мою сестру, Дилекта Подземья. Она не ведает, что говорит.

Синичка повернулась на звук голоса. Бледный свет выцепил из тени лицо стоящего около двери мужчины. Белые с синевой длинные волосы; острое бледное лицо, на котором блестели яркие, синие глаза с узким зрачком. И почему – то, не было сомнений, что перед ней стоит Алатум Северных Земель. Адверса же поджала губы, уложила меч в ножны, и вскинув вверх голову с достоинством покинула комнату.

- Адверса бывает резка и груба, но прошу не держать на нее зла. Все мы: и Подземье и Север, стараемся защищать вверенные нам владения. – он тихо подошел к кровати, опустившись на стул. - Мне жаль, что Вы и Ваши спутники пострадали из-за нашего промедления. Но Вам не о чем тревожиться, Дилекта. Все они находятся в добром здравии.

- Я могу быть лишь благодарна Вирго Северных Земель... Но я хотела бы узнать, где мой муж?

- Алатум Подземья потерял много сил, сейчас он отдыхает. Вашим спутникам так же предоставили комнаты и отдых. Я хочу, чтобы Вы знали: Север – не враг Подземью. Последняя война осталась далеко позади.

- Я рада это слышать. – аккуратно проговорила Синичка, внимательно рассматривая Алатума.

Он излучал странную, почти мистическую силу и казалось, что он сам – едва ли не олицетворение снега и льда, которыми были покрыты вершины Гунбьерна. А он меж тем продолжил:

- Я знаю о цели вашего путешествия, знаю, что в Подземье в беде. Мы: и я и моя мать – Дилекта Мирра, с радостью поможем вам.

Мирра… Синичка уже слышала это имя, но никак не могла вспомнить где именно. Все ее мысли были сосредоточенны только на одном: своими глазами убедиться, что ее нареченный жив, что с ним все в порядке.

- Алатум… - тихо начала она.

- Бриак. Мое имя – Бриак. Я знаю, о чем вы хотите просить. Я с радостью провожу Вас к нареченному.

Синичка с благодарностью посмотрела на него и откинув одеяло, вскочила с кровати. Пол, да и комната завертелась, будто бы она не переставая кружилась, а затем резко решила остановится. К горлу вновь подступила тошнота и она медленно осела на пол, судорожно глотая воздух. В поле зрения показалось обеспокоенное лицо Бриака, который что – то говорил ей, но Синичка никак не могла понять, что именно. И неожиданно в голову пришла уверенность, что ее нездоровое состояние в последние несколько недель, связанна далеко не с усталостью. Внутри нее растет новая жизнь. На губах появилась невольная улыбка, и Синичка осторожно поднялась на ноги, услышав последние слова Алатума Северных Земель:

- …могу послать за знахарем…

Синичка мотнула головой, продолжая улыбаться:

- Не нужно. Со мной все хорошо.

***

«Косой луч закатного солнца пробивался сквозь неплотно закрытые ставни окна, так и норовил упасть на лицо. Он кутался в одеяло, сгорая от жара и нестерпимый кашель рвал грудь острыми когтями. Горло нестерпимо саднило и хотелось расплакаться. Он прикусил щеку, сражаясь со слезами. Ну зачем? Зачем он полез в тот фонтан? Разве Серебрянка не предупреждала его? Вновь закашлявшись, он уткнулся лицом в подушку, чувствуя как рога уперлись в деревянное изголовье кровати. Неожиданная прохлада заставила жар и кашель хоть немного, но отступить назад. Он повернулся, взглянув в бледное лицо женщины. Самое красивое лицо, которое он только видел в жизни. Она провела прохладными пальцами по его щеке, и подала кружку с противной и горькой настойки. Он поморщился, сжав губы, отчаянно замотав головой.

- Ну что же ты, Полоз, это нужно выпить. Тебе нужно поправится. Кому приятно лежать в постели, когда вокруг такой прекрасный мир? Да и твоя сестра переживает за тебя.

- Если бы не Серебрянка, я бы не заболел. – он шмыгнул носом, принимая из ее рук стакан и делая глоток. Зелье было мерзкое, горькое с неприятным запахом. Он утер мокрые глаза. Себя было жалко. Намного жальче, чем Серебрянку, когда она обиделась, что он не отдал ей лошадку.

Женщина улыбнулась ему, погладила по волосам:

- Пролитого не соберешь, и не сестра виновата в твоей беде. Так просто случилось. Нет ничего, чего нельзя было бы изменить. Мы сами вершим свою судьбу и свою жизнь. Запомни это, Полоз.

Он снова шмыгнул носом.

- Ну что же ты? Хочешь я побуду с тобой?

- Хочу. – тихо ответил он. – Расскажешь баснь?

Женщина тепло улыбнулась, забираясь на кровать рядом с ним и он опустил голову на ее плечо.

- Какую баснь ты хочешь услышать?

- Самую хорошую, матушка»

Полоз открыл глаза, чувствуя, что в горле встал ком, который он был не в силах проглотить. В детстве она часто снилась ему, потом перестала. Ему казалось, что он уже и забыл, как она выглядит, забыл какой у нее голос. И вот сегодня, его память решила напомнить о ней спустя бесконечно долгое время. В уголках глаз защипало, и он поморщился, утирая лицо тыльной стороной ладони. Перед глазами маячил покрытый инеем потолок, но холода не ощущалось. Почувствовав движение, он перевел взгляд, заметив рядом с собой волосы цвета закатного солнца. Он подавил вдох облегчения. Живая. Рядом. Синичка сидела на полу, положив голову на краешек его кровати, и ее плечи мерно вздымались от спокойного и глубокого сна. Тело плохо слушалось, но он нашел в себе силы коснутся ладонью ее волос. Девушка заворочалась и вскинула голову. Ее глаза на мгновение расширились, и она бросилась к нему на грудь, сжимая его плечи руками.

- Что же ты, все хорошо. – он с трудом улыбнулся, зарываясь носом в ее волосы.

- Я боялась, что потеряю тебя. – всхлипнула она. – Ты долго не приходил в себя. Семь лун.

Полоз на мгновение отстранился, нахмурив едва заметные брови. Семь лун. Он помнил жестокий, кусающий холод, прогрызающий дорогу к самому сердцу; помнил дрему, накидывающее на него теплое пуховое одеяло, и ее… Нареченную, доверительно прижавшуюся к его груди, силящуюся согреть его, вырвать из оцепенения накинутого злой Мораной, и этот сон…

Спохватившись, Синичка привстала, подав ему глиняную кружку из которой тонкой струйкой поднимался пар. Обоняния коснулся прогорклый запах.

- Что это?

- Знахари Алатума Северных Земель принесли. Сказали, это поможет тебе. – Синичка помогла ему привстать, опереться спиной о деревянное изголовье постели.

Рот обожгла горячая и горькая настойка и он закашлялся, приложив к лицу ладонь. В гортань, казалось влили жидкое пламя и тело до краев наполнилось теплом. С облегчением он прикрыл глаза, чувствуя, как вновь сползает в сонный омут, не в силах справится со ставшим чужим телом.

Синичка провела ладонью по его жестким волосам, утерла выступивший на его лбу пот. Он жив, они сумели добраться до Северных Земель, а остальное не имело значения. Теперь все будет хорошо.

***

В руках Серебрянки была зажата деревянная плошка из которой валил густой пар, и она нервно мерила шагами пещеру. Осенний воздух холодил разгоряченную голову, заставлял покрыться кожу мурашками. Зима стремительно наступала. Вот уже и солнце укоротило свой время на небе, и опавшая листва все чаще стала покрываться хрустальной кромкой инея, рисуя на изгибах одной природе, ведомой узор. Она обвела взглядом своих молчаливых спутников. Отряд Золотого Города, к которому присоединились змеи Рейки, не сводил взгляда с огня, скованные единым горем, которое не могло утихнуть. Каждый из них потерял кого-то в подлых набегах Северных Змей. Маркуса не было видно. Он старался как можно реже оставаться с ними, предпочитая коротать краткие минуты передышки, под холодным темным небом. Серебрянка чувствовала свою вину перед ним и перед Лирой. Если бы не ее нерасторопность, если бы не ее упрямство, если бы не ее самомнение, красавица змеица была бы жива. Если бы… Все что она может сделать, это не допустить повторения резни. Найти виновных.

Уже неделю они прочесывали леса Подземья, делая только краткие остановки на ночлег. Тело нестерпимо болело, голова казалось была налита свинцом, но Серебрянка не останавливалась ни на мгновение, переживая все трудности со своим отрядом. Тит просил ее уезжать в Золотой Город, туда где безопасно, но Вирго лишь поджимала губы и упрямо качала головой. Ей казалось, что это самое малое, что она может сделать в память о Лире. Она остановилась, упершись лбом о холодный камень пещеры. Они находили следы остановок Северных Змей, то тут, то там, но каждый раз, когда казалось, руки протяни найдется ответ, он тут же развеивался дымкой. Но лишь вчера, они нашли маленькую деталь, которая сможет им помочь. Один единственный, длинный волос, оставшийся на одной из веток. Остановившись на ночлег, Тит направился на поиски, взяв с собой всего лишь трех змей в помощь. Солнце уже начало золотить горизонт, а их все не было.

Неожиданно у самого входа в пещеру послышались шаги и Серебрянка вскинула голову, повернувшись на звук. Всего мгновение было тихо, а затем послышался шорох, шум, и в скрытый сухим плющом проход вошел Тит, за которым следовал его отряд, волокущие по земле еще совсем юнца. Белоснежные волосы растрепались, лезли в глаза. Он брыкался, стараясь вывернутся из стальной хватки, пытался лягался и шипел ругательства. Его с силой ринули под ноги Серебрянки, и стальное жало копья уткнулось в его загривок. Он посмотрел в ее лицо из – под свесившихся на глаза волос. И Вирго отступила назад. В нем не было страха, не было ничего, лишь только пустота и желание убить. Собравшись с духом, она выпрямилась, в упор глядя в его лицо:

- Где твои братья?

- Надежно скрыты. – его губы изогнулись в улыбке.

- Я не буду спрашивать дважды. – сухо проговорила она, сжимая кулаки.

- А я больше ни на что и не отвечу. Умрем вместе, доблестная Вирго.

Он заливисто рассмеялся. Будто не ему грозила опасность, будто он стоял в пестрой толпе на ярмарке, наблюдая за смешным и забавным представлением. Что – то темное поднялось с самого дна души, протянуло противную липкую лапу к самому сердце. И перед глазами в ярком калейдоскопе промелькнули последние события. Разоренная Зарина, уничтоженная Рейка и пустые глаза Лиры. Нет, они не достойны пощады и милости… И этот юнец… И он держал меч, и он рубил тех, кто был не в силах дать ему отпор. Серебрянка перевела взгляд с юнца, имени которого она не знала, на свой маленький отряд, и в их глазах увидела желание кровной расплаты. Нет, Северные Змеи не достойны ни пощады, ни милости.

- Повесьте его у ворот Рейки. – тихо бросила она, отворачиваясь и обхватывая плечи руками.

Собравшиеся ни издали ни звука, лишь поклонились собираясь выполнить ее распоряжение. Тишину нарушал все тот же заливистый смех мальчишки и его слова: «Умрем вместе, доблестная Вирго». И Серебрянке показалось, что что – то важное навсегда покинуло ее с той секунды, как приговор слетел с ее губ.

Автор:  Спика [ 14 сен 2019, 17:27 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

ДИЛЕКТА СЕВЕРНЫХ ЗЕМЕЛЬ https://zen.yandex.ru/id/5cb9fcb40a13b900b4b79beb

Дилекта Северных Земель. Глава 14.
Факелы едва заметно освещали покрытый изморозью каменный пол, и их шаги глухим эхом отбивались от стен. Мимо то и дело сновали низкорослые, бледные женщины, опустив глаза в пол. А переходам, добротно покрытым настом, казалось не было конца и края. Лед искрился в бледном свете светильников, переливаясь зеленовато-голубым свечением, похожим на блеск драгоценных самоцветов. Синичка чувствовала тепло ладони Полоза в своей руке. Он был еще слишком слаб, но никогда в жизни не признался бы в этом. Она видела это по его тяжелой поступи, по блеклому цвету чешуи и по испарине, которая нет – нет, да и выступала на его лбу и висках. Они пробыли в стане Северных Змей две седмицы, и две седмицы она почти не спала, боясь за него. Но дни проходили за днями, и нареченный все реже просыпался в холодном поту от кошмаров, все чаще старался встать сам, без ее помощи и поддержки. И вот сегодня, в самый разгар дня к ним пришел Бриак, сообщив о том, что Дилекта Северных Земель готова принять Алатума Подземья, если он готов к встрече. Ни медля ни мгновения, Полоз согласился. Время стремительно утекало сквозь пальцы, и его оставалось слишком мало до Зимнего Солнцестояния.


Бриак шел впереди, держа в руках неизменный факел, прогоняя огнем матовую мглу. Алатум Северных Змей не лукавил, когда говорил о том, что не желает им зла. Наоборот, он посильно старался сделать их пребывание здесь наиболее удобным. Он окружил их заботой, ни в чем не скупясь, как гостеприимный хозяин, привечая дорогих сердцу гостей. Синичка не видела здесь зла, и ей казалось, что это доброе предзнаменование. Она перевела взгляд на Полоза, отмечая его сосредоточенное лицо.

Заметив ее взгляд, Полоз сильнее сжал ее ладонь, едва заметно улыбнувшись ей. Мысли крутились вокруг предстоящего разговора с Дилектой, и чего – то странного, что он почувствовал еще на борту кнорра… Прикосновения нареченной все еще дарили ему теплоту магии, но теперь к этому примешивалось что – то иное… Что – то чего не было раньше… Что – то, из – за чего сердце начинало биться с утроенной силой… Что – то до боли знакомое… И на мгновение перед внутренним взором промелькнула золотая колыбель, теплая улыбка Синички и глиняные расписные погремушки с маковыми зернами внутри. Он уже открыл было рот, дабы сказать о своем видении, как за крутым поворотом, неожиданно выросла высокая дверь, по бокам котором стояли молчаливые стражи. Они показались ледяными изваяниями, которые просто не могут быть живыми существами. Они не повернулись в их сторону, когда Бриак уперся руками в деревянные, почерневшие от времени створки; не шелохнулись, когда под натиском Алатума, двери натужно заскрипели открываясь; на их лицах не дрогнул ни единый мускул, и казалось они даже не дышали.

Полоз чувствовал идущую от нареченной тревогу и настороженность, когда они, вслед за Бриаком прошли в большую, зеркальную залу. По середине стояло резное кресло, на котором восседала царственного вида женщина. Поднявшись на ноги, она звучно проговорила:

- Я рада видеть вас во владениях Северных Змей.

Мужчина прищурился, наблюдая за тем, как Дилекта Севера, подобрав полы юбки приближается к ним. Свет факела на мгновение выцепил ее лицо из тьмы, и ему показалось, что земле пошла ходуном под ногами. С другого конца зала на него смотрела точная копия Серебрянки. Те же светлые волосы, тот же острый овал лица, те же большие, светлые глаза. Воздух на мгновение перестал поступать в легкие, и он покачнулся, мертвой хваткой вцепившись в руку Синички. Невозможно. Она умерла. Она вышла к людям, собрать трав и люди убили ее. Она – умерла! Но морок не пропадал, не развеивался, оставляя все те же мягкие черты.

Синичка видела, как покачнулся ее нареченный, как краска схлынула с его лица; видела, как Дилекта взмахнула рукой и рукава платья взвились вверх будто крылья неведомой птицы; видела, как Бриак низко склонился, покидая залу и запирая за собой дверь. Полоз отпустил ее руку, как в дурном сне поддавшись вперед, навстречу женщине, которая была как две капли воды, похожа на Серебрянку. Но, как возможно…

Дилекта меж тем, тепло улыбнулась, и осторожно коснулась пальцами щеки Полоза, тихо проговорив:

- Ты изменился, Полоз. Я так давно тебя не видела…

Он прикрыл глаза, откликаясь на ласку, а память уводила его все дальше и дальше, в тихое, счастливое детство, не обремененное горем и тоской. Но воспоминания с треком ломались, подобные стеклу, возвращая его обратно в зеркальный зал во дворце Дилекты. Гнев поднялся к самому сердцу, и зверь, сидящий внутри ощерился, открыл пасть полную клыков. Он резко отпрянул от нее, сжимая ладони в кулаки. Гнев и непонимание душили, оплетали истерзанный разум лощенными, липкими кольцами. Он не мог успокоить себя, не мог очистить разум, забыл все чему его учили. Внутри остался лишь только маленький мальчик, до боли и спазма пальцев, обнимающий холодный камень с чертами его матери.

Дилекта заметила перемену в его лице. Покачнулась побледнев, отступила на шаг, сцепив руки на платье и ее тихий голос прозвучал слишком громко в наступившей тишине:

- Неужели ты не узнаешь меня?

Он прикусил щеку, чувствуя как рот наполняется солоноватой кровью и не замечая настороженного взгляда нареченной, ровно ответил:

- И узнавать не желаю. Я прибыл в оплот Снежных Змей с целью, и цель эту я намереваюсь выполнить.

Глаза Дилекты сузились, и руки непроизвольно сжались в кулаки:

- Я знаю о цели вашего путешествия. Вам нужно вернуть сердце Древу или Подземье погибнет. И я готова отдать вам то, что сможет помочь… но не бесплатно.

Полоз сжал зубы, не мигая, в упор смотря на нее и ни одни мускул не дрогнул на его лице:

- Что вы хотите?

- Я хочу, чтобы мы наконец жили в мире. Я хочу, чтобы старая вражда забылась. Хочу, чтобы родичи одной и другой стороны, без страха могли видеть друг друга. И хочу просватать Алатума Северных Земель за Вирго Подземья, тем самым положив конец распрям.

Немедля ни мгновения, Полоз ответил:

- Сердце Вирго принадлежит только ей, и больше не кому. Мы уходим.

На лице Дилекты промелькнула тень, но она ни словом, ни жестом не выразила своего неудовольствия.

- И все же я прошу обдумать мою просьбу, и остаться в моем дворце еще ненадолго. Мы встретимся еще раз, Полоз. И я надеюсь к этому мигу, твой разум будет ничем не замутнен.

Губы кривила злая усмешка, и он подался вперед, холодно прошипев:

- Я быстрее вырву собственное сердце.

Развернувшись на каблуках, он быстрым шагом вышел из зала, и Синичка последовала за ним, напоследок увидев, как Дилекта опустилась на трон, будто что – то надорвалось, сломалось внутри нее и как устало она прикрыла глаза.

***

- Полоз…

Он молчал, стискивая кулаки, устремив немигающий взгляд за окно, где в отдалении виднелись колючие огоньки пробивающиеся сквозь снежное марево. Внутри поднимался гнев. Хотелось крушить, ломать все до чего можно дотянутся, а внутри все так же надрывался горестным плачем мальчишка, стискивая пальцами холодный камень пустой могилы. И голос Велеты раз за разом повторял: «… большего Боги не дадут вынести. Сейчас она в заоблачном Ирии…».

- Полоз…

В руке появилась зеркальная сфера, которая с треском раскрошилась в его руке, и на пол упали крупные капли крови. Он не хотел говорить. Не хотел ничего слушать. Все сузилось до единой мысли. Он ненавидел Дилекту Северных Земель.

- Полоз, взгляни на меня…

Он тяжело повернулся, внимательно смотря в ее лицо. Она была бледна, но пронзительный, чистый взгляд серых взгляд оставался теплым и понимающим.

- Иногда, - начала она, приближаясь к нему. – все не так, как кажется на первый взгляд.

- Не в этот раз… - процедил он сквозь стиснутые зубы.

- Полоз…

Гнев внутри поднялся до предела, вырвавшись наружу. Схватив вазу, он с размаха бросил ее о стену, утробно рыча:

- Всю свою жизнь, мне говорили, что она умерла. Всю свою жизнь, я ненавидел людей, винил их в ее смерти. Всю свою жизнь, я оплакивал ее. – в стену полетел горшок. – Луны не прошло, как умер отец, не пережив известия о ее кончине. А она была здесь, все это время!

Синичка чувствовала, как кровь отлила от лица, но не двинулась с места, наблюдая за тем, как он разрушает все, до чего мог дотянутся, но не препятствовала этому. Возможно, это было благом. Она просто стояла, молчаливо слушая отрывистое рычание, наполненное злостью и отчаянием. Наконец его ярость иссякла, и он остановился тяжело дыша, опустив голову. Покрыв расстояние до нее в три шага, он вцепился руками в ее плечи, уткнувшись лбом в ее лоб, и Синичка чувствовала, как он дрожит всем телом. Она обвила его руками, касаясь губами позолоченного лица, тихо проговорив:

- Гнев и боль застилает твой разум, но я не знаю, как облегчить твою муку. Если тебе легче от этого, круши, ломай, уничтожай комнату, но прошу тебя, не уничтожай себя.

Синичка услышала, как судорожно он выдохнул воздух, как сильнее прижал к себе, зарываясь лицом в ее волосы. Говорить ему сейчас, что иногда, все не то чем кажется; что возможно, он не знает всей ее истории – бесполезно. Он сможет увидеть все, только когда его разум не будет окутан горечью и ненавистью. Это будет потом, не сейчас. Все так же тихо, Синичка продолжила:

- Как бы не было тяжело, как бы не было больно, я здесь, с тобой. И с тобой буду всегда.

Она отвела его к кровати, подавленного и опустошённого, забравшись к нему на колени, прижавшись к нему, стараясь своим теплом, хоть немного, но облегчить его страдания.

Уже потом, глубокой ночью, она долго лежала, устремив взгляд в потолок, чувствуя ровное дыхание нареченного рядом с собой. Она хотела помочь ему, забрать его боль и ненависть, но не знала как, не могла подобрать слов. Сев в постели, она провела пальцами по острому плечу, коснулась губами вьющихся волос и тихо, чтобы не потревожить его, вышла из комнаты. Ей хотелось выйти на воздух, хотелось, чтобы голову перестали одолевать тяжелые, безрадостные мысли и может быть тогда она найдет слова. Она вышла на улицу, кутаясь в теплый полушубок, подняв глаза к небу, прося у Богов помощи. Но небо молчало, лишь на кончик носа упала одинокая снежинка.

- Здравствуй, Синичка… Дилекта Подземья...

Девушка вздрогнула, обернувшись на звук. К ней бесшумно подошла Дилекта Северных Земель, подняв голову к небу.

- Ночь сегодня непривычно теплая… – тихо проговорила она, не сводя взгляда с одинокой звезды на небосклоне. - …и непривычно светлая. Мне очень не хватает света и цветов.

- Почему вы покинули Подземье? – так же тихо спросила Синичка, смотря на ее прямой профиль.

Дилекта ничего не ответила, продолжая не отрываясь смотреть на небосклон, а затем неожиданно спросила:

- Ты любишь Полоза?

- Всем сердцем.

- Я знаю, что ты людского рода и знаю, что ты стала невестой, увидев змеиную свадьбу… Ты сразу полюбила моего сына, Синичка?

И вновь перед глазами встали болота, серая хмарь и золотая чешуя грозного Змеиного Царя. Лукавить не было смысла, да Синичка и не умела этого делать, поэтому бесхитростно ответила:

- Мне потребовалось время. Я узнала каков он, узнала его доброту и нежность, и полюбила в нем все, как светлое, так и темное.

На губах Мирры появилась едва заметная взгляду печальная улыбка:

- Я рада это слышать. Тебе повезло больше, нежели мне. Я так и не смогла полюбить Катену…

Синичка недоуменно уставилась в бледное лицо Дилекты, которая все так же смотрела на далекие, бледные звезды. С тяжелым вздохом, она начала тихо говорить:

- Меня заставили выйти за него замуж, сама я – любила другого, но я не смела, не имела права отказать Повелителю. Змей, которого я любила, узнав о моем решении покинул Золотой Город. Я не искала его, не выспрашивала, надеялась, что я смогу смириться со своей участью, а он… Он забудет меня. Катена был хорошим мужем, хорошим правителем. Он старался делать меня счастливой, но клетка, даже и золотая, всегда останется клеткой. Проходило время, луна сменялась луной, уж и дети в колыбели подрастали, а потом… потом, я вновь встретила своего возлюбленного. Мы стали встречаться, тайком. Моя нянюшка прикрывала меня. Я ей говорила, что хочу волю почувствовать, обманывала, что на поверхность выхожу, а она верила мне. А затем наступила война, и мой суженный был в числе тех, кто восстал против Алатума. Когда война закончилась, я узнала, что его сошлют так далеко на Север, что он не сможет вернутся. Остаться без него, было равносильно смерти. Я больше не могла обманывать мужа, и не могла жить без того, кого люблю. Разрываясь между любовью к детям и любовью к мужчине, я сбежала. Я могла бы выкрасть своих детей, взять их с собой, но понимала, что, если пойду у своих эгоистичных желаний, я обрету их на медленную гибель во льдах. И я оказалась права… Из выживших детей, осталось только двое: Бриак – мой названный сын, и Ликея - наша знахарка. Всю жизнь я ждала того дня, когда Полоз войдет на престол. Всю жизнь мечтала вновь воссоединится. И мне жаль, что Полоз не хочет слышать меня. Моему сыну повезло, он не стал разменной монетой, смог остаться верным своему сердцу и обрел то, что многие луны я была лишена. Я могу только надеяться, что когда его обида и боль поутихнет, он сможет если не простить меня, то хотя бы понять…

- Мне жаль… - тихо проговорила Синичка.

- Не о чем жалеть. – Дилекта перевела на нее взгляд. – Это был только мой выбор. Я просто хотела быть хотя бы немного, но счастливой. И была, пока мой нареченный не отправился в заоблачный Ирий. Но уже поздно, Синичка. Я хотела своими глазами увидеть все то, что мне говорили о тебе и я увидела. Ты действительно чиста, добра и преданно любишь моего сына. И я рада этому.

Развернувшись, Мирра бесшумно скрылась за дверью, оставив девушку одну. Уж звезды начали бледнеть, а Синичка все стояла на резных, каменных ступенях, кутаясь в теплый полушубок, раздумывая над тем, что она услышала. И ей было жаль эту змеицу, которая при внешней стойкости и невозмутимостью, хотела малого. Быть любимой и самой любить. Окончательно замерзнув, она тихо вернулась в комнату, опустившись на кровать, повернувшись лицом к спокойному лицу нареченного.

- Где ты была? – сквозь сон спросил он, прижимая ее к себе.

- Выходила на улицу. – тихо ответила она, проводя пальцами по его лицу.

- Зачем?

- Любоваться рассветом.

Он улыбнулся, зарываясь лицом в подушку, а Синичка продолжала смотреть на него, думая о том, что ей, действительно, повезло много больше.


Дилекта Северных Земель. Глава 15.
Озеро было чистым и прозрачным. Серебрянка видела каждый мелкий камешек, каждую песчинку бледного песка. Мальки кружили вкруг ее руки, но лишь едва касаясь кожи, тут же уплывали подальше. Она совершила ошибку. Она стала той, от кого всегда упреждала Полоза. Той, для кого жизнь и смерть не имеют значения. Она убила, идя на поводу у своей ненависти. Она могла бы поступить иначе, но не поступила. А внутри что – то надсадно надрывалось, оплакивая свой народ, северного мальчишку и себя прежнюю. Слезы скатывались по щекам, заставляли блестящую и гладкую воду идти рябью, и напуганные рыбки уплыли прочь. Если бы она могла, она повернула бы время вспять, приняла другое решение. Если бы только она могла… Одно решение, полностью изменившую ее жизнь и уничтожившее то светлое и доброе, что у нее было… Ей никто не поможет: ни Пряхи, никто бы то ни было еще. Больше ничего не имело значение.


- Я беспокоился о Вас, госпожа Вирго.

Серебрянка вздрогнула, услышав голос Маркуса и нервным движением попыталась утереть слезы, которые не желали останавливаться. Змей неслышно подошел к ней, сев рядом, опустив босые ноги в холодную воду:

- Вы сильная женщина, Вирго, и ваши слезы говорят лишь о том, что Вы способны чувствовать, что Вы еще живы.

Она судорожно выдохнула воздух, обняв плечи руками:

- Я не хотела этого. Не хотела убивать этого мальчишку, не хотела, чтобы из – за меня погибла Лира. – она сильнее сжала плечи руками, продолжая неотрывно смотреть на зеркальную гладь озера.

Маркус молчал, внимательно глядя на нее, а Серебрянка продолжила, приложив руку к своей груди, чувствуя как в горле встает ком:

- Будто что – то ушло из меня. Будто я – стала другой, чужой.

- Послушайте, Серебрянка…

Услышав, как он произнес ее имя, она вскинула на него глаза, а Маркус продолжил:

- Не вините себя.... В том, что произошло нет ничьей вины… Вы либо наносите удар, либо удар наносят Вам. Все слишком просто. Лира… - он запнулся. - … хотела, чтобы Вы жили и без раздумий отдала за это свою жизнь. Она могла этого не делать, могла остаться в Золотом Городе, но не захотела. Это было ее решение и ее судьба, которую она выбрала. Нет больше чести, чем отдать жизнь за Крылатых. И я уверен в том, что сейчас она уже рядом с Великим Змеем и он одаряет ее превыше всех остальных.

Серебрянка почувствовала, как задрожали губы и не в силах сдержать себя, разрыдалась, утыкаясь лицом в его плечо. Рука Маркуса дрогнула, и он осторожно провел рукой по ее волосам, успокаивая. А она все цеплялась за него так, будто он последняя соломинка в ее жизни, орошая слезами его ношенную безрукавку. Наконец она затихла, продолжая прижиматься к нему, а он все также гладил ее по голове, как маленького ребенка. Они оба были скованны общим горем, и оба пытались найти силы друг в друге. Неожиданно, Маркус вновь заговорил:

- Когда Алатум отправлялся в надземный мир, я дал ему клятву, что всеми силами буду оберегать светлую Вирго. Я не хотел, чтобы Ваша душа наполнилась тьмой, и впервые в жизни нарушил приказ. Я не позволил повесить мальчишку.

Девушка вскинула на него глаза, неверующе рассматривая его бесстрастное лицо.

- Сейчас он, наверное, уже на полпути к своим отрядам. Там то мы и поймаем их и они все предстанут перед Вами. И я надеюсь, что Вашу душу и Ваш разум, в этот раз не застит ненависть и горе.

Одними губами, она поблагодарила его, крепко зажмурившись. Маркус меж тем, поднялся на ноги, направившись в сторону лагеря, оставив ее одну и сердце Серебрянки впервые с момента налета, наполнилось надеждой.

***

Лея сидела на улице, поджав под себя ноги. На кончик носа упала одинокая снежинка и она вскинула голову смотря на тяжелое, свинцово-серое небо с редкими будто размытыми облаками. Поодаль Йен во всю гонял взмокшего Велеслава, который с помощью палки отбивал атаки невидимых врагов. Девочку к этой игре не допустили, и она была обижена на наместника, который сказал: «Не девичья эта забота». Будто хворостиной отхлестал. Она обиженно скуксилась, уложив подбородок на вздернутые колени, стараясь даже не смотреть в их сторону, и все равно нет-нет, да и бросала туда беглый взгляд. Все здесь казалось чудным и странным. Чужим, одним словом. И вроде тамошний люд был таким же, как в Подземье, и шипящий говор тоже, но все равно в них скользило что – то иное… Поднявшись на ноги, она заложила руки за спину, направившись по засыпанной песком дорожке вдоль дворцовых стен, которые были высечены из цельной скалы, пик которой упирался в самое небо. Только этот камень и казался каким – то родным и знакомым, похожий на тот, которым опоясывалось убежище Прях. Она вспомнила, как впервые увидела их. То было жаркое и душное лето, и она вновь сбежала от названной матери. Она уже и не помнила, что произошло тогда. Помнило только как горела внутри обида за хворостину, и как размазывала по грязным щекам слезы. Убежала она тогда далеко от города, и спряталась в полях надеясь, что здесь ее никогда не найдут и мечталось стать травинкой, свободной и счастливой да и колыхаться ведомой легким ветерком. Тогда и появилась одна из Прях, будто бы из воздуха.

- Почему плачешь? Обидел кто?

Лея не испугалась, наоборот, без страха уставилось на бесцветное лицо с выпуклыми зелеными глазами, и отрицательно покачала головой. Пряха молчала, внимательно глядя на нее, будто бы решаясь что с ней, сопливой подлеткой сделать, и наконец заговорила:

- Хочешь, пойдем со мной? Оставить у себя, я тебя не могу, но подсобить вполне. Научу тебя, чего сама знаю, а взамен будешь мне и моим сестрам два раза в седмицу лен приносить с этого поля.

Сама не зная зачем она согласилась, и ни разу не пожалела о своем решении. Пряхи научили ее ведать следами, разбирать тропы, по одной упавшей травинке узнать, что произошло в лесу или поле; научили по клонившейся ветки, по мху и облакам узнавать погоду; научили слышать самоцветы и камень, так будто они были живыми.

И вот спустя много лун, знание это пригодилось ей. Она впервые подошла к громадной скале одна, без сопровождения, и услышала тихие далекие голоса и плач. Лея прижалась щекой к камню, закрыв глаза, старательно прислушиваясь, но все так же не могла их различить и лишь чувствовала потаенную боль кого-то, кого она не знала. Тонкими пальцами, она погладила скалу, и камень ответил, едва слышно задрожал под ее руками, как напуганных зверь. Отпрянув, девочка направилась вдоль стены, и с каждым шагом голоса отзывались все громче, все отчетливей, но слова все еще нельзя было различить. Лея следовала за камнем, который направлял ее, тайно радуясь, что поблизости никого нет. Наконец рука коснулась сухого растения, чьи побеги оплели широкую и длинную щель. Девочка прикусила губу, думая о том, насколько правильно она поступает и решившись тихо попросила:

- Покажи мне, что ты скрываешь. Я помогу тебе.

И камень отозвался. Сухие побеги, как живые поднялись чуть выше, открывая небольшой лаз, в который как раз она могла пробраться. Голоса стихли, и она услышала тихую, едва различимую мелодию. Обдирая ладони, она заползла внутрь, двинувшись на звук и казалось узкому, низкому коридору нет конца и края. Ладонь попала на гладкий камень, и Лея, едва удержавшись чтобы не взвизгнуть выкатилась на широкую покрытую изморозью и наледью платформу. Вскочив на ноги, она испуганно огляделась. Платформа оказалось пещерой, в которой не было ни одной живой души, только от стоящего по середине большого белоснежного дерева с серебряной листвой, все доносилась нежная и тихая мелодия, похожая на ту, которую ей давным – давно ей удалось слышать от Древа Жизни в Подземье. По спине пробежала дрожь и девочке показалось, что ее присутствие здесь – едва ли не святотатство. Но уже через мгновение, это чувство прошло. Откуда – то сбоку, вновь донесся плачь. Уж и Древо осталось далеко позади, и единственным напоминанием о нем, было лишь едва видимое взгляду свечение листвы, когда она наконец уперлась в стену. Девичьи пальцы зряче пробежали по выбоинам в камне, обнаружив лишь один, который мог двинутся в сторону. Скала заворчала, будто оживая и крошка камня посыпалась со свода, обнажив поверхность похожую на зеркальную гладь озера, которая идет рябью от легкого ветра. В этой глади отразилось широкое поле с пожухлой травой, а вдалеке виднелись косые, сожжённые дотла деревянные домики. Лея отступила на шаг, прижав руки ко рту, чувствуя как по спине побежали мурашки, а ладони взмокли от страха. Ей хватило одного взгляда, чтобы узнать развалины Зарины. Не задумываясь, она подхватила подол платья, бросившись вон с платформы. Подальше от Врат и от Древа Жизни Северных Змей.

***

- Прошу тебя, Полоз, забудь о своей гордости. Хотя бы попробуй… - Синичка в отчаянии обхватила его руку, заставляя его посмотреть в глаза.

- Понять? – сухо спросил он.

- Выслушать. Хотя бы выслушать. Прошу тебя.

- Ты не понимаешь…

Синичка дернулась, будто он ее ударил и ее глаза сузились:

- Не понимаю? Не понимаю, что испытывал ребенок, оставшийся один? Ты не был один, Полоз. Никогда. У тебя была сестра, у тебя был отец, у тебя была Велета. Да, возможно, она поступила дурно. Возможно, она должна была найти слова, показаться раньше. Возможно, но ни ты не знаешь, что заставило ее пойти на этот шаг. Как ты можешь осуждать, не зная всей истории? Как можешь не желать узнать, понять того, кого ты любишь?

- Пересекать мир, было ошибкой. – Полоз отвел глаза. – Мы должны был остаться в Подземье. Я не должен был слушать Прях. Я должен был найти иной способ. Должен был попробовать отдать Древу собственное сердце.

Синичка почувствовала, как вспыхнули щеки, как обида захлестнула душу и остановилась, в упор глядя на него. Полоз остановился тоже, понимая какую глупость только что сморозил, не поднимая глаз на нареченную. Синичка медленно подошла к нему, смотря так, будто впервые увидела.

- Я не узнаю тебя. Неужели из-за гордости, из-за обиды, ты готов лишится жизни? Оставить меня, Серебрянку, свой народ?

Он тяжело вздохнул, упираясь лбом в ее макушку и шепча в ее волосы:

- Я не могу трезво смотреть на вещи. Я шел сюда обуреваемый одним желанием, одной мыслью, одной целью – найти то, что вернет Древу сердце, но теперь… Я запутался и не понимаю, что мне делать, как поступить, что правильно, а что нет.

Синичка положила ладонь на его грудь:

- Слушай свое сердце, оставь гнев, оставь все то, что иссушает твою душу. Я не прошу понять или простить... Я прошу, чтобы ты выслушал ее, хотя бы как Правитель иной земли.

Полоз молчаливо устремил взгляд на закрытые двери залы, в которых их поджидала Дилекта, а затем вновь повернулся к Синичке:

- Не оставляй меня.

- Я всегда с тобой, Полоз и никогда не оставлю.

Двери перед ними распахнулись, и они вместе вошли в залу. Дилекта стояла около окна, положив тонкие руки на подоконник и рядом с ней стоял Бриак, что – то говоря почти не разжимая губ. Адверса тоже была здесь, и Синичка видела по ее лицу, что змеица не просто зла, она – в ярости. Услышав звук, они повернулись. Мирра подалась вперед, но заметив непроницаемое лицо Полоза, остановилась. Найдя в себе силы, Дилекта проговорила:

- Я рада, что вы приняли мое приглашение и пришли на встречу. Я хотела бы…

- Дилекта, в обмен на помощь с сердцем Древа, вы хотели вено за Вирго, но я не буду ее неволить. – перебил ее Полоз.

Он не поменялся в лице, но Синичка видела, как схлынула краска с лица нареченного и как нервно дернулась жилка на его щеке. Она сильнее сжала его руку, стараясь успокоить его плененный разум, и девушка чувствовала, как медленно и неохотно Тьма отступает от него, перестает тянуться острыми когтями к его сердцу. Глаза Дилекты вспыхнули, но Бриак неожиданно подал голос, устремив прямой взгляд в лицо Полоза:

- Северные Змеи помогут безвозмездно. Нам всем не безразлично Подземье. Когда – то, и оно было нашим домом. А уж после, я сам приду свататься к Вирго, и она сама решит люб я ей или нет. К тому же…

Бриак осекся и все как по волшебству, повернулись в сторону двери. Синичка нахмурилась, не понимая, что они услышали. Проходило мгновение за мгновением, послышался быстрым топот ног, и девичий срывающийся крик, в котором она узнала Лею, потряс тишину:

- Пустите! Пустите немедленно! Алатум! Дилекта! Пустите меня!

Не говоря ни слова, Полоз резко развернулся, в мгновение ока оказавшись у самых дверей, краем уха услышав насмешливый голос Адверсы:

- Хорошенькие гости пожаловали к нам.

Распахнув створки, он увидел растрепанную, зарёванную Лею, которая билась в руках молчаливых охранников. Рядом с ним вырос Бриак, взмахом руки заставив их отпустить ребенка. Всхлипывая, Лея бросилась к Полозу, вцепившись руками в его сюртук:

- Господин… Господин, там…

Он поднял ее на руки, вытирая ее лицо от слез:

- Что случилось, Лея?

Он перевел взгляд на запыхавшихся Йена и Велеслава, которые стараясь отдышаться лишь разводили руками, а девочка все никак не могла успокоиться, заливаясь слезами.

- В Подземье – беда. – судорожно всхлипнула она. – Зарина – погибла. Я видела руины.

- Где? – только и смог сказать Полоз.

- В пещере, господин. В пещере, где Древо.

- А девочка охоча до выдумок. Не плохую сказочницу Алатум Подземья взял с собой в дорогу. – вновь протянула Адверса подходя к ним.

Полоз стиснул зубы. Ему не нравилась Адверса. Было в ней что – то, что заставляло зверя внутри утробно рычать от одного ее запаха. Нельзя было отвечать на ее нападки. Нельзя было даже обращать на нее внимания. Он и так допустил слишком много ошибок. Внутри клубилось беспокойство и страх заставлял холодеть кровь в жилах. Он наверняка знал, что девочка не врет. Да и не солгала бы. Не ему. Что произошло? Что с Серебрянкой? И как попасть домой, без длительного перехода? Он чувствовал, как время утекает песком сквозь пальцы, и как Хозяйка Судьбы натянула целый ворох нитей в своих руках, желая обрезать концы. Действовать надо быстро. У них нет времени на промедление.

Полоз заметил, как Лея бросила испуганный взгляд на Адверсу, и вновь повернулась к нему. Мужчина отпустил ребенка на землю, и Лея бросилась в распахнутые объятия Синички дрожа всем телом.

- К Древу никто не может подойти без моего дозволения. – подала голос Мирра. – Это невозможно.

- Значит есть иной способ увидеть ваше Древо. – отрезал Полоз, буравя ее отнюдь не доброжелательным взглядом.

Кровь отлила от лица Дилекты, но Бриак быстро проговорил:

- Следует проверить. А ну, действительно, не врет девчонка… Сможешь показать, где видела?

- Смогу.

***

Кобыла неслась во весь опор. Перепрыгивала через бурелом своим телом сбивая ветви, и пыль поднималась столбом из-под копыт. Серебрянка почти лежала на ее шее, натянув на голову капюшон, не сводя взгляда с петляющей узкой дорожки. Впереди, в сумерках, маячил гнедой круп коня и напряженная спина Маркуса. Бока лошади были взмылены, она выдыхалась, и Серебрянка раз за разом, мысленно повторяла «Только не упади. Только донеси до цели». Пальцы, мертвой хваткой сжавшие поводья, сводило судорогой и рана в нога после налета в Рейке до сих пор болела, заставляла кусать губы. Погоня длилась уже сутки, и она не понимала, как их противники до сих пор не рухнули от усталости.

Маркус во всем оказался прав. Дня не прошло, как следопыты вышли на Северных Змей. Дня не прошло, как из Золотого Города выдвинулся отряд им на встречу. Больше они никого не убьют. Больше они никого не запугают. Сейчас из безжалостных охотников, они превратились в дичь. И их гнали… Гнали, как хорошо обученные гончие, не давая им не свернуть, не скрыться, беря в живое кольцо близ Золотого Города. Им некуда деться. Теперь они знают каждый их шаг.

Кобыла всхрапнула, вскинула круп, и Серебрянка сильнее сжала руками поводья, прикусив щеку до крови. Еще немного. Погоня не может длится вечно. Она справится и с этой напастью, но в душе продолжал клубиться стыд и страх. Она так была погружена в свои беды и беды народа, что совсем забыла о брате и его нареченной. Что с ними? Живы ли они? Что с ними сделала вероломная Дилекта Северных Земель, которая прознав об их отъезде, отправила в Подземье хитрого, изворотливого врага? И она могла лишь молиться Богам, иметь в сердце трепещущею бледным, тоненьким огнем надежду, что они во чтобы то не стало вернутся домой. Вернуться со спасением.

Лес раскрыл свои объятия, и лошадь всхрапнула, встала на дыбы. Погруженная в своим мысли Серебрянка, даже не заметила, что проторенная дорога вела никуда – то, а к Древу Жизни. Едва удержавшись, чтобы не рухнуть, она заставила кобылу опуститься на передние ноги и приподнялась в седле зорко осматривая местность. Не прогадали. Земля была усеяна опавшими, сухими листами. Пересохшие ручьи подёрнулись толстой коркой инея. Кора Древа разверзлась, открывая высохшее нутро, где когда – то билось живое, яркое сердце. Отряд Золотого Города и отряд Маркуса, обступили группу Северных Змей, ощерив мечи и копья, заставляя их сбиться в кучу. Серебрянка смотрела на них и понимала, что не чувствует жалости к своим врагам. Не чувствует ничего. Северные Змеи были одинаковые, похожие друг на друга, как две капли воды. И они щерились, огрызались подобно оборванным волкам, в которых осталось сил лишь только чтобы обороняться до последней капли крови. Как по команде, отряды сцепились, принявшись вязать руки мародерам. Завтра, с первыми лучами солнца, их приведут на площадь в Золотом Городе, где она, сестра Вождя, будет вершить суд. И рука ее не дрогнет. В толпе она увидела того самого мальчишку, которого Маркус спас от гибели. Он сидел с прямой спиной и смеялся. Громко, заливисто. Серебрянка почувствовала, как к сердцу поступил гнев и тут же пропал, оставив место холодному рассудку. Завтра свершится справедливость, и направлять ее будут сами Боги.

Неожиданно, перед самым Древом заклубился знакомый золотисто – фиолетовый туман, и Серебрянка подалась вперед, не веря своим глазам. Полоз. Полоз вернулся. Живой. Она спрыгнула с коня, чувствуя как подломилось колено и, если бы не Маркус, оказавшийся рядом, рухнула бы на землю.

- Полоз!

Ее крик взвился в воздух. Она видела, как брат повернулся к ней, широко распахнутыми глазами смотря в ее бледное лицо, и в этот миг широкое лезвие ударило в землю, в пяди от его ног.

Автор:  Спика [ 14 сен 2019, 17:32 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

ДИЛЕКТА СЕВЕРНЫХ ЗЕМЕЛЬ https://zen.yandex.ru/id/5cb9fcb40a13b900b4b79beb

Дилекта Северных Земель. Глава 16.
Древо Жизни Северных Змей было прекрасно. Синичка никак не могла отвести от него взгляда. Почти такое же огромное, как и в Подземье, будто бы наперекор всему пробивающее себе дорогу сквозь промозглый, мертвый камень. Его листья легко покачивались от гуляющего по пещере сквозняка, подобно расплавленному серебру. Лея не обманула, не слукавила. Привела к тайному лазу, выдолбленному в цельной скале, через который они и попали в заповедованное место. С трудом оторвав взгляд от Древа, которое манило ее таинственный звучанием, она направилась к собравшимся плотной группой обступив что – то, сокрытое от ее глаз. Она услышала, как подавила горестный вздох Лея, видела, как нервным движением отшатнулся Йен, и как нареченный с силой сжал ладони в кулаки, а с его лица вновь схлынула краска. Она подошла ближе, чувствуя как внутри клубится страх, пеленая собой душу. Синичка надеялась, что Лея ошиблась, что неправильно увидела и цеплялась за эту надежду, как цветок согнутый бурей до последнего цепляется за землю утеса. Не смилостивились Боги, попустили злодеяния. На миг Синичке показалось, что она сошла с ума. Что это просто дурной сон, который никак не может случится в яви. Перед глазами разверзлась идущая рябью поверхность, и в отдалении виднелись покорёженные огнем дома Зарины. Девушка стиснула запястье Полоза, боясь, что еще мгновение и она потеряет сознание.


- Это Врата… - голос Дилекты нарушил тишину, и Синичка увидела, как побледнело ее лицо. – ...Врата, которые открыл Катена отправляя в изгнание посмевших восстать против него. Но кто же…

- Кто-то из Северных Змей. – процедил сквозь зубы Полоз.

Внутри поднималась бесконтрольная ярость и зверь внутри ощерил пасть, требуя огня и крови. Он хотел убивать. Собственными руками пустить кровь тем, кто повинен в этом, и лишь Синичка нервно сжимающая его запястье борясь с неконтролируемым страхом, останавливал его. Полоз повернулся, оглядел Северных Змей. В лице ни кровинки и в глазах плескается оторопь и страх. Они не знали. От этой мысли, всего на мгновение стало легче.

- Мы должны отправится в Подземье. Сейчас же.

- Я отправлюсь с вами. – неожиданно подала голос Адверса, сжимая кулаки. – Помогу найти того, кто во всем повинен.

- И я отправляюсь. – голос Бриака звучал глухо. – Нельзя дать спуску мародерам. Они – мой народ, они ответят за это, и рука моя не дрогнет.

Полоз оглядел их с головы до ног, принимая решение, и наконец кивнул, соглашаясь. Мирра меж тем, быстрым шагом подошла к Древу, ласкающим движением провела по стволу. По нему прошла дрожь, и с натужным хрипом кора распахнулась, обнажив нишу в которой билось, ярко пылая сердце, будто сотканное из кристально-чистого льда.

- Адверса… - окликнула Мирра девушку и та, не раздумывая подошла к ней, опустившись на колени.

Дилекта коснулась сердца, и оно раскололось на две равные части. Одно – так и осталось пылать в нише Древа, второе же Мирра, с особой осторожностью, как величайшую драгоценность вложила в грудь Адверсы. Девушка задохнулась, побледнев, но уже через миг стояла на ногах с прямой спиной, ни жестом, ни словом, не показав мгновения слабости. А Мирра меж тем продолжила:

- Ты, Адверса, наше общее дитя. И я вверяю тебе часть сердца твоего отца, благородного Ауриса с помощью которого война, начатая столетия назад, наконец будет закончена.

В груди неприятно кольнуло, но Полоз не поменялся в лице. Лишь только едва склонил голову, заметив взгляд матери. Немедля Адверса, а за ней и остальные прошли во Врата, отправляясь в Подземье. Последней зашла Синичка, и Мирра неожиданно схватила Полоза за рукав. Он обернулся к ней, не мигая уставившись в ее лицо:

- Я не прошу простить меня. Я просто хочу, чтобы ты знал, Полоз, я никогда не переставала любить тебя и Серебрянку.

Полоз смотрел в ее лицо бесконечно долго, отмечая детали, которые он уже давно позабыл. Светлые глаза, в который всегда лучилось тепло. Светлые волосы, волнами падающие на плечи. Тонкий, едва видимый взгляду, шрам на брови. И запах… Запах меда, смешивался с ароматом стужи. Наконец, он ответил:

- Мне жаль, но я не верю Вам Дилекта.

Она разжала пальцы, и не оглядываясь больше, он вошел во Врата. Мир на мгновение накренился, расплылся перед глазами, только лишь для того, чтобы оставить позади мороз и лед, вернув до боли знакомые травы полей, до боли знакомые запахи дома. Немедля, он взмахнул рукой и фиолетово – золотой туман, начал ластиться по ногам, перенося их всех к Древу Жизни.

Первое что он увидел: отряд своих людей, а подле них связанных Северных Змей. Изменники, предатели. Он бросил быстрый взгляд на Бриака, который не мигая смотрел на своих людей, и лицо его приняло ожесточенное, мрачное выражение. Неужели за этим стоит… он. Но нет… Голос Серебрянки, окликнувшей его, сорвался и позади в пяди от его ног ударило широкое лезвие. Он медленно повернулся к Адверсе.

Ее губы зло кривились, и она одним движением выдернула из земли меч. Солнце блеснуло на острозаточенное лезвие, направилось в грудь Полоза, и она видела, как по его губам растянулась ни знаменующая ничего хорошего усмешка. Это был не просто бой. Это был Поединок. Адверса чувствовала, как незримо вкруг них, отцепив от остальных пролег невидимый взгляду барьер, слышала стук сердцебиения своих людей, который давал ей сил не просто выиграть битву, но отбить то, что когда – то давно у них отняли, и казалось плеч коснулось, опалив, горячее дыхание Великого Змея. Во славу его, она пустит кровь Алатуму Подземья, навсегда положив конец великой вражде, вернув себе край, который по праву принадлежал им. Адверса видела, как Полоз, не дрогнув вошел в светящийся круг.

- Адверса, остановись!

Она слышала крик брата, но он разбился о блестящий барьер. Она не даст спуску, не покажет слабости, не отступит. Из круга выйдет только один и только с победой. И Адверса знала, что она его сразит. Она была уверена в своих силах, уверена в своих знаниях и тренированное тело еще не разу ее не подвело. Ледяное сердце Древа билось в груди. Он – не сможет сломить ее.

- Ты уже должен был быть мертв. – процедила она сквозь зубы, не мигая смотря в лицо Полоза. – Ты жив, только благодаря магии, которой тебя питает Дилекта. Если бы не она, Королек уже встал бы на трон и твой народ, не стал бы страдать.

Он не ответил, лишь изготовился переводя взгляд с острия ее меча на лицо и обратно. А Адверса продолжала шипеть:

- Вирго, твоя нянька, и ты… Вы все должны были отправится к пращурам, но твоя певчая птичка раз за разом спасала твою шкуру, Алатум. Здесь твое волшебство не действуют, здесь ты не укроешься ее силой. Кто ты без своей Дилекты, Алатум? Все тот же мальчишка, который не может принять решения. Все тот же мальчишка, который не может спасти даже себя, не то что любимых.

Она ерничала, пыталась вывести его из равновесия, пыталась уязвить его гордость. Он видел это в ее широко распахнутых глазах, в ее озлобленном оскале. Но разум был чист, как первый снег и пуст. Это был Поединок. И только Велес решит, кому жить и кому умереть. Все мирское осталось за пределами круга, сейчас все сузилось только до острия клинка в руках Вирго Северных Земель.

- Ты трус, Алатум! Ты боишься напасть. Трусом был, трусом и умрешь!

Адверса бросилась вперед, метя по ногам и Полоз увернулся от удара. Сталь ударилась о сталь и искры посыпались на землю подобно звездам. Удар и еще удар, оставляя зазубрены на серебре металла. Он должен был отдать ей должное. Северная Змеица хорошо владела мечом, была опасным соперником. Ее тело было сильным и гибким, атаки – отточенными и быстрыми. Но Адверса озлобляла сама себя, преобразовывала ярость и ненависть в силу, но сила эта была текуча, как вода. Она жаждала его смерти, злилась, что не может его достать и уязвить, а он каждый раз неуловимо оказывался у нее за спиной. И Адверса вертелась, стараясь пробить его защиту, выдыхаясь и все больше распаляясь. И ее удары становились все более яростными, молниеносными, но беспорядочными. Пот заливал глаза, дышать становилось все труднее и меч все медленнее порхал в его руке. Он все еще не до конца восстановился после тяжелого, мерзлого сна. Полоз мазнул взглядом по Синичке, и весь мир сузился до широко распахнутых серых глаз в которых плескался немой ужас и до дрожащих рук, которые она вскинула к лицу. И на мгновение помнилось зыбкое видение. Рядом с ней стояли дети. Мальчишка с волосами цвета закатного солнца не мигая смотрел на него золотыми глазами, держа за руку девочку с копной пепельных волос, похожей на нареченную как две капли воды. Дети. Его дети. Лезвие Адверсы полоснуло по локтю, разрезав кожу и на песок упали капли крови. Пора. Он бросился на нее одним звериным прыжком, и неожидающая натиска Адверса вскинула меч, метя в шею. Он пригнулся, плечом сбивая ее с ног, одним ударом выбив черенок меча из ее руки. Адверса упала на землю, перекатившись через голову и ящерицей кинулась к лежащему поодаль оружию. Не успела. Острие клинка опустилось промеж ее лопаток. Она замерла, уткнувшись лбом в песок, тяжело дыша, более не пытаясь дотянуться до своего меча.

Полоз убрал меч в ножны, повернувшись к ней спиной. Поединок закончился, Правда осталась на его стороне. Раз за разом грозный Бог защищает его от напасти, спасая его жизнь. В толпе, он вновь нашел взглядом нареченную, двинувшись к ней. Она улыбалась, порывалась бросится к нему. Теперь все будет правильно. Адверсе придется отдать ему сердце Древа, он выиграл в бою. Неожиданно, он заметил, как побледнела Синичка, как вытянула руку в защищающем жесте. Он резко повернулся, увидев сидящую на земле Адверсу с блуждающей, безумной улыбкой на губах. В ее руках был зажат остро отточенный кинжал.

- Так умрем вместе, доблестный Алатум. – прошипела она.

- Нет.

Полоз бросился к ней, но не успел. Лезвие кинжала пробило ее грудь и ледяное сердце, разбившись на осколки, выпало на утоптанный песок.

Синичка ощутила, как воздух застрял в легких и перед глазами поплыли чернильные разводы. Невозможно. Это невозможно! Как в бреду, как в лихорадке, она видела, как нареченный и Бриак бросились к Адверсе. Видела, как кровь тяжелым набором вытекает из раны, смешиваясь с горящими в закатном свете обломками сердца. Видела, как по лицу Бриака скатываются слезы, и он тщетно пытается спасти ее, умоляет сестру не умирать. А внутренности, удушливой сетью, стягивало отчаяние. Они погибли. Им неоткуда взять помощь.

Внезапно, она услышала, как кто – то окликает ее по имени, обернулась на звук, но рядом никого не увидела. А зов продолжался, едва слышный, далекий, вне всяких сомнений – девичий. Она пошла за ним, ведомая чем – то непознанным, чем – то до боли знакомым. Глас доносился из самого недра Древа. Подойдя к нему в плотную, Синичка приложила к сухой коре ладонь.

Не было больше Древа, пропало и Подземье, и Полоз, и остальные собравшиеся. Осталась лишь туманная дымка и молодая, бледная девушка с копной золотистых волос. Ее лицо было печально, большие зеленые глаза неотрывно глядели на нее.

- Я рада видеть тебя, Синичка. – тихо проговорила она и ее голос звучал глухо, как будто из далека. – Мое имя Милада.

- Ты… Древо? – осторожно спросила Синичка, не сводя с нее настороженного взгляда.

- Да, но когда – то я была такой же, как и ты. - лицо девушки озарилось теплой улыбкой. – Я тоже вышла на болота, тоже увидела змеиную свадьбу, и меня тоже забрал себе в жены Змеиный Царь. И так же, как и ты, я боялась его, пока не разглядела его душу и сердце. Я любила своего мужа, любила его народ, и пожертвовала своей жизнью ради любимого. Я добровольно отдала свое сердце, что бы он – мог жить. И это Древо… - она вскинула голову наверх, где сквозь туман пробивались яркие, зеленые листья. - …моя любовь к его народу и к нему самому.

- Твое сердце разбито… - тихо ответила девушка.

Ее лицо вновь стало печальным:

- Я знаю. Осталось совсем немного времени, и я снова соединюсь с моим мужем, но Подземье погибнет. Велес заберет свой дар назад.

- Я знаю, чувствую, что могу спасти и Подземье и супруга! Как мне сделать это? – она порывисто кинулась к Миладе, взяв ее за руки.

- Есть лишь один способ. Хорошенько подумай, Синичка, готова ли ты пойти на это. Дети, которых ты носишь под сердцем, никогда не увидят мир. Ты пожертвуешь своей жизнью, своим сердцем, своей любовью. Ты будешь заточена в Древе, и будешь смотреть как весна сменяется летом, а ночь сменяется днем, не имея возможно подать голоса, не имея возможности коснуться тех, кто дорог тебе. Не имея ничего, кроме зрения и слуха.

Синичка на мгновение положила ладонь на живот, и тут же опустила, сжав его в кулак. Не раздумывая, она ответила:

- Готова.

Милада молчала, все так же внимательно рассматривая ее, будто видя, что – то недоступное взору. И Синичка чувствовала, как тело наполняет мертвенный холод, который медленно приближался к самому сердцу, окутывая тело белым саваном. Так усталый охотник засыпает в лесу, накрытый пушистым снежным одеялом. Синичка не боялась, ни один мускул не дрогнул на ее лице. И она не жалела. Ничего не имело значения. Ничего, кроме того, что он – будет жить. Полоз будет жить, а вместе с ним будет жить и Подземье. Всю жизнь ее не принимали люди, всю жизнь гнали ото всюду, и лишь здесь она обрела дом, обрела семью, обрела любовь. И она вспоминала их всех: Серебрянку с букетом поздних цветов; Велету и Вирь - Ават ласково привечающую испуганную птичку; Лею с неизменной куклой в руках; Йена успокаивающего ее на склоне Гунбьерна, и Полоза… Его голос, его запах, его взгляд, его прикосновения. Не было страха и не было сожаления. Ее жизнь – малая цена, за его беззаветную всеобъемлющую любовь и заботу.

- Твой путь окончен, Синичка. И я рада, что смогла узнать тебя. – Милада коснулась прохладными губами ее лба и туман распался.

Полоз стоял на коленях, рядом с Адверсой, раз за разом проводя рукой над осколками сердца, молясь всем Богам разом, чтобы магия смогла помочь. Лоб взмок, волосы неприятно липки к вискам, руки предательски дрожали. Должна помочь. Иначе не могло быть. Магия толчками выходила из тела, оседала на кончиках пальцев, лишь для того, чтобы рассеяться в воздухе. Тонкая игла с силой вонзилась в сердце, застряв там и он на миг забыл, как дышать. Перед глазами потемнело, и он пробил когтями землю, сквозь дурман видя, как медленно тают обломки под закатным солнцем, живительной влагой врастая в сухой песок. Все кончено. Подземье – обречено. Они все – обречены. Краем глаза, сквозь подступающую дурноту, он видел, как Бриак баюкает в руках безжизненное тело Адверсы. Ее глаза были широко распахнуты, а на губах застыла улыбка. Она была права. Они умрут вместе. Еще одна игла с силой ворвалась в сердце, заставив его едва ли не распластаться на земле. Сознание затухало и из последних сил, он приподнял голову, пытаясь найти взглядом Синичку. Она не была змеицей, она останется жить. А он… Возможно обратившись в змея, он не забудет хотя бы ее. Возможно, Боги попустят, позволят ему, хотя бы изредка видеться с ней. И пусть он будет безмолвен, пусть она не признает его, он будет знать, что она жива, что она вновь станет счастлива. Нареченная стояла у Древа, обвив руками сухую кору. Ее глаза были плотно сомкнуты, а очерченные губы беззвучно что – то шептали. Она была прекрасна, она была любима. Он прикрыл глаза, щекой чувствуя холодный жесткий песок.

Волос коснулась теплая рука, и на миг помстилось, что не было ничего… Он вновь был маленьким мальчиком, который простыл после падения в фонтан и мать ласково проводила ладонью по его голове, стараясь забрать жар. Сердце вновь кольнуло, и так же быстро отпустило. Полоз широко распахнул глаза, судорожно глотая воздух, чувствуя, как магия неудержимым искристым потоком побежала по венам, возвращая обратно к жизни. Легенда Древа неожиданно вспыхнула в воспаленном рассудке, и он взвился на ноги подобно пружине, увидев, как полыхает в нутре Древа яркое, живое сердце, заглушая все звуки своим биением. По коре прошла дрожь, и волны магии разлились по окрестностям, возвращая вечную весну, покрывая ветви зелеными побегами, и ручьи, выбившись из-под земли, искристыми лентами вновь побежали, скрываясь в земле. Он бросился к Синичке одним звериным прыжком от которого рвутся жилы, чувствуя, как сердце ухает куда – то вниз, в темную непроглядную мглу, обхватывая ее за плечи. Ее губы были бескровны, лицо – белее снега, а веки плотно сомкнуты. Она не могла умереть. Он окликнул ее. Раз, второй, третий, чувствуя, как паника застилает сознание, и наконец, с тихим вдохом, она открыла глаза.

- Полоз… Древо…

Он судорожно прижал ее к себе, тяжело дыша, зарываясь пальцами в волосы цвета закатного солнца. Живая. Ни ее сердце забрало Древо, ни она пожертвовала своей жизнью. Но тогда, кто же?

Неожиданно наступившая звенящая тишина, заставила Полоза поднять голову, встретившись взглядом с безжизненными и пустыми глазами Прях. Они молчаливо стояли рядом с Древом, не двигаясь и казалось даже не дышали. Их образы смазывались, будто подёргиваясь дымкой, рябью, лишь для того, чтобы сплотится в единую фигуру. Полоз сильнее сжал в своих руках Синичку, чувствуя, как сердце глухо и быстро стучит у нее в груди. Огромные крылья заслонили собой солнце, длинный, гладкий хвост оплел Древо Жизни целиком, и чешуя горела на солнце расплавленным золотом. Широкая морда подалась вперед, оказавшись перед ними, мазнул по ощеренной пасти длинный раздвоенный язык. Полоз почувствовал, как в горле пересохло.

- Алатум Полоз… Дилекта Синичка… - шипящий голос прорезал тишину. – Вы оба были готовы пожертвовать всем, что у вас есть, чтобы спасти Подземье. Оба отправились в далекий путь, и не смотря на все трудности, ни разу в ваших сердцах не поселилась злоба или ненависть. Вы могли трусливо сбежать, могли ожесточится, могли пролить реки крови, но вы остались верны себе и своему народу, и в ваших мыслях я не увидел не единого лютого помысла. И за это, я одарю вас превыше всех остальных. Подземье будет жить, и никто больше не сможет коснуться сердца, которое я подарил Древу Жизни. Ты вырос Полоз, стал достойным Правителем и можешь сам принимать решения полагаясь только на свое сердце и свою душу. И я преисполнен радости зная, что ты один из моих сынов. Наш мир будет процветать под вашим бдительным оком, а я снова отправляюсь в Азов – гору, умирать и рождаться вновь, в ожидании иных времен.

Образ Велеса рассыпался, лишь блеснула в ярком солнечном свете золотая пыль, оседающая на изумрудных листьях Древа Жизни.


Дилекта Северных Земель. Эпилог.
Огонь весело трещал в камине, а комнату наполняли едва слышные треск и перестук механизмов, стоящих на полках. Большая рысь, довольно зажмурившись громко урчала и терлась о ноги своей хозяйки. Синичка сидела, покачивая изящную золотую колыбель, внимательно читая неровные строки на листе бересты в ее руках. Велеслав писал, что Стольный Град процветает; что люди счастливы и довольны; что он надеется заключить мир с далекой стороной, и что его красавица – жена вскорости родит наследника, и по сему, он будет рад видеть и Алатума и Дилекту в дружественном городе. Синичка улыбнулась, вспоминая о том, как давным – давно, она упросила мужа отправится на поверхность вместе с Велеславом, собрать трав. Как они узнали, что кнессинка больна и кнесс потерял всякую надежду на ее излечение. Как она, Синичка, сварила снадобье и отправила мальчишку в Стольный Град, оказать помощь. И как кнесс, потеряв голову от счастья, взял мальчика-сироту под свое крыло. Годы шли, протекало время и на смертном одре, Истислав повелел сделать Велеслава новым кнессом. Недели не прошло, как бывший мальчишка, ныне мужчина вернулся в Подземье свататься за красавицу Лею. Услышав легкие шаги, она обернулась на звук. В дверном проеме показалась Вирь – Ават держащая за руку старших детей. Синичка не смогла подавить улыбку.


Лира, названная так по завету Серебрянки, терла кулачком заспанные серые глаза, и толстая пегая коса распустилась, свободными волнами падала на острые плечики. На лице Ужика играла гордая улыбка, и отпустив руку нянюшки, он едва ли не бегом покрыл расстояние до матери, склонив голову, тихо и доверительно проговорив:

- Рожки пробиваться начали.

Синичка провела ладонью по его взъерошенным волосам цвета закатного солнца, сквозь которые действительно только начали пробиваться тонкие, витые рожки.

- Ты совсем взрослый. – она коснулась губами его лба.

К ним подошла Лира, вскинув большие серые глаза с вертикальным, змеиным зрачком:

- Почему только у Ужика рожки? Я тоже такие хочу…

- Когда очень - очень давно, грозный Бог Велес наградил своего самого верного и преданного слугу человеческим обличьем, оставив ему от змея лишь чешую да рога, заповедовав защищать и оберегать волшебный край… Так появился первый Крылатый Змей. Первый Алатум. Когда-нибудь и Ужик станет Алатумом Подземья, а ты, Лира, станешь направлять его и помогать, ибо ты – сестра Вождя.

Неслышной походной к ним подошла Арва, положив морщинистую ладонь на голову девочки, тихо проговорив:

- Если хотите, луковки, я расскажу вам эту баснь, думается мне, она покажется вам занятной.

Дети кивнули, довольно улыбаясь и Вирь – Ават перевела взгляд на Синичку:

- Утенок, Вирго готова отправится в путь. Я присмотрю за Желаной.

Синичка благодарно сжала ее руку, и быстро поднялась на ноги, поспешив к своему нареченному. Полоз уже ждал ее у самых дворцовых дверей. Он заметно нервничал, но вида своего не показывал. Лишь на лбу пролегла едва заметная взгляду продольная морщинка. Она обивала ладонью его руку, едва сжав:

- Она будет счастлива.

- Я знаю… - он тяжело вздохнул. – Но как же мне не хочется ее отпускать…

Заметив их, Серебрянка обернулась, лучезарно улыбаясь. Такая красивая, такая счастливая, так похожая на мать. Рядом с ней стоял Бриак, держа ее ладонь в своей. Как и говорил, Алатум Северных Земель, добился благосклонности Вирго, не словами и угрозами, а поступками и любовью. Полоз прикрыл глаза. Долго сестра чуралась его, даже говорить не хотела, а поди прошло время, и вот они уже начали гулять вместе, проводить вечера за легкой беседой. И сейчас будущая Дилекта, покидает отчизну, отправляется на другую сторону земли. Подхватив полы платья, она побежала к ним. Ни дать, ни взять девчонка, а никак замужняя девушка. Она расцеловала Синичку в обе щеки, что – то тихо прошептав ей, но ветер унес ее слова, а нареченная лишь счастливо улыбнулась, кивнув в ответ. Повернувшись, Серебрянка бросилась к нему, повиснув на шее, коснувшись губами щеки и тихо проговорила:

- Я люблю тебя, брат. Теперь я наконец – то буду счастлива.

Он улыбнулся в ее волосы, крепко сжал в объятиях, пытаясь без слов передать все что он чувствует. Серебрянка отстранилась, убирая с лица выбившуюся прядь волос, едва слышно добавив:

- Передать что – то?

Он упрямо мотнул головой и перевел взгляд на Бриака, который улыбаясь проговорил:

- Обещаю тебе, Алатум Подземья хранить и оберегать прекрасную Вирго не щадя собственных сил.

- Я склонен верить, Алатум Северных Земель, что ты сдержишь свою клятву.

Бриак склонил голову, и взяв под руку Серебрянку повел ее к закрытой повозке, в которую были запряжена тройка гнедых лошадей. Вирго на мгновение повернулась, и Полоз, совершив над собой усилие, звучно проговорил:

- Передай, что я простил ее.

На губах Серебрянки расцвела улыбка и она с помощью Бриака взобралась внутрь повозки. Полоз дал сигнал кучеру, и лошади заржали, снялись с места, увозя с собой его сестру и ее нареченного. Он почувствовал, как Синичка прижалась щекой к его плечу, провожая взглядом уезжающую повозку. В Подземье настал мир, которому ничто не угрожало. Теперь все было правильно. Теперь они могут просто жить и ничто не сможет омрачить их тихое счастье.

Конец.

Автор:  YRTHVARETAS [ 14 сен 2019, 17:54 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

phpBB [video]

А-у, люли-люли,
Чужим деткам дули-дули.
А-у-у-у, люли-люли,
Чужим деткам дули-дули.
А для Вовки калачи,
Чтобы спал днем и ночью,
А-а для Вовки калачи,
Чтобы спал днем и ночью.
А-у, люли-люли,
Чужим деткам дули-дули.
А-у-у-у, люли-люли,
Чужим деткам дули-дули.
А для Вовки калачи,
Чтобы спал днем и ночью,
А-а для Вовки калачи,
Чтобы спал днем и ночью.
Ой, ты, коток-коточок,
Избил бабы бедочек.
А бабка сама сблизила
Да и до котка сказала:
«Шуры-буры,
Шуры-буры,
Шуры-буры,
А-а-а-а-а.
Шуры-буры,
Шуры-буры,
Шуры-буры,
А-а-а-а.
Шуры-буры оба
Ничего не будут делать,
Только Вовку забавлять, забавлять.
Шуры-буры оба
Ничего не будут делать,
Только Вовку забавлять, забавлять.»
А-у, люли-люли,
Чужим деткам дули-дули.
А-у-у-у, люли-люли,
Чужим деткам дули-дули.
А для Вовки калачи,
Чтобы спал днем и ночью,
А-а для Вовки калачи,
Чтобы спал днем и ночью.
Чтобы сон крепкий, а возраст длинный,
Чтобы Волка был всегда добр.
Чтобы сон крепкий, а возраст длинный,
Чтобы Волка был всегда добр.

Вовк-Волк
phpBB [video]

Автор:  Спика [ 16 сен 2019, 21:40 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

phpBB [video]

Автор:  YRTHVARETAS [ 01 окт 2019, 17:54 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

phpBB [video]

Автор:  YRTHVARETAS [ 01 окт 2019, 17:55 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

phpBB [video]

Автор:  YRTHVARETAS [ 01 окт 2019, 18:30 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение

Изображение

Автор:  YRTHVARETAS [ 17 окт 2019, 21:23 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

phpBB [video]

:)
В основе сказки лежит архетипический сюжет поедания героем змея (см. также), после чего обретается дар понимания языка птиц. Сказка была записана и обработана в XIX веке Карелом Яромиром Эрбеном и вошла в его сборник «Чешские сказки» («České pohádky»). На русском языке была пересказана в 1947

Автор:  YRTHVARETAS [ 22 окт 2019, 15:40 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

2.Книга Земли
Люди-птицыпринесли с Небес Слово Вещего.
Люди-змеипринесли из Тьмы Мудрость Вещего.
Но обычные люди не понимали и боялись их. Они убивали людей-птицилюдей-змей,и тем пришлось скрываться от людей.
Некоторые же люди стали использовать услышанное ими от лю- дей-птици людей-змейво зло.
Тогда люди-птицыи люди-змеи стали использовать для передачи Учения тайные языки: языкптиц— для следующих Десным путём, и языкзмей— для следующих Шуйным путём.
Надев на себя личины обычных людей, люди-птицыи люди-змеистали сеять семена Мудрости Вещего в Сердца тех, кто был готов вос­принять это Знание.
И многие люди приходили слушать рекомое людьми-птицами,как если бы они слушали рассказывающих волшебные сказки. И многие сторонились людей-змей,как если бы те были опасными безумцами.
Понимающих же истинный смысл рекомоголюдьми-птицамии людьми-змеями — и среди тех, и среди других были считанные единицы.
Но если даже один из десяти тысяч слушавших начиналслышатьТо, Что звучало за пределами слов — трудлюдей-птицитодей-змейне был напрасным.
Многие из тех, чьих ушей коснулись Слова Мудрости Вещего, не будучи готовы воспринять их всем Сердцем, сходили с ума.
Некоторые из числа услышавших начинали вдруг воображать себя людьми-птицамиилилюдьми-змеями,и их гордыня губила их, ибо они переставали слышать то, что предназначалось для них.
И лишь немногие учились постигать Сердцем сокровенный смысл рекомого на языкептици на языкезмей,и Сам Вещий вёл их по Стезе.

Древние корни Кецалькоатля. Кецалькоатль - или как ещё произносят его имя, Кетцалькоатль - Пернатый Змей - сказочный гибрид райской птицы (кецаль) и змеи (коатль), символ соединения вековечной мудрости с красотой и светозарностью. Он не был только ацтекским богом. Все индейские боги благополучно жили в умах у народов древних цивилизаций мексиканской земли на протяжении почти трех тысячелетий, и только в последние два столетия перед вторжением европейцев.

Левый путь
Правый путь
Средний-путь
Путь к просветлению, который предлагал людям Гаутама,(Будда Шакьямуни) называется средним путем svitok.gif
«Направо пойдешь – счастье найдешь, налево пойдешь – коня потеряешь, прямо пойдешь – и коня потеряешь, и голову сложишь». Как правило, главный герой выбирал самый опасный путь, то есть прямо. Почему? Именно в этом скрыт весь смысл правильного Выбора. Проанализируем надпись на сказочном камне. svitok.gif
Изображение
«Сколько веревочке не виться, а конец будет» 39.gif

Автор:  YRTHVARETAS [ 22 окт 2019, 15:51 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

phpBB [video]

connie_1.gif :yes: :ROFL:

В старые годы проявился невдалеке от Киева страшный змей. Много народа из Киева потаскал он в свою берлогу, потаскал и поел. Утащил змей и царскую дочь, да не съел ее, а крепко накрепко запер в своей берлоге. Увязалась за царевной из дому маленькая собачонка. Как улетит змей на промысел, царевна напишет записочку к отцу, к матери; привяжет записочку собачонке на шею и пошлет ее домой.

Собачонка записочку отнесет и ответ принесет.

Вот раз царь и царица пишут к царевне:

«Узнай от змея, кто его сильней».

Стала царевна от змея допытываться и допыталась.

— Есть, — говорит змей, — в Киеве Никита Кожемяка — тот меня сильней.

Как ушел змей на промысел, царевна и написала к отцу к матери записочку:

«Есть в Киеве Никита Кожемяка; он один сильнее змея; пошлите Никиту меня из неволи выручить».

Сыскал царь Никиту и сам с царицею пошел его просить выручить их дочку из тяжкой неволи. В ту пору мял Кожемяка разом двенадцать воловьих кож. Как увидал Никита царя — испугался: руки у Никиты задрожали — и разорвал он разом все двенадцать кож. Рассердился тут Никита, что его испугали и ему убытку наделали, и сколько ни упрашивали его царь и царица пойти выручить царевну — не пошел.

Вот и придумали царь с царицею собрать пять тысяч малолетних сирот — осиротил их лютый змей — и послали их просить Кожемяку освободить всю русскую землю от великой беды.

Сжалился Кожемяка на сиротские слезы сам прослезился. Взял он 300 пудов пеньки, насмолил ее смолою, весь пенькою обмотался и пошел. Подходит Никита к змеиной берлоге; а змей заперся, бревнами завалился и к нему не выходит.

— Выходи лучше в чистое поле, а не то я всю твою берлогу размечу, — сказал Кожемяка и стал уже бревна руками разбрасывать.

Видит змей беду неминучую, некуда ему от Никиты спрятаться, вышел в чистое поле.

Долго ли, коротко ли они бились, только Никита повалил змея на землю и хотел его душить. Стал тут змей молить Ни киту:

— Не бей меня, Никитушка, до смерти! Сильнее нас с тобою никого на свете нет; разделим с тобой весь свет поровну: ты будешь владеть в одной половине, а я — в другой.

— Хорошо, — сказал Никита, — надо же прежде межу проложить, чтобы потом спору промеж нас не было.

Сделал Никита соху в 300 пуд, запряг в нее змея и стал от Киева межу прокладывать, борозду пропахивать; глубиной та борозда в две сажени с четвертью. Провел Никита борозду от Киева до самого Черного моря и говорит змею:

— Землю мы разделили, теперь давай море делить, чтоб и о воде промеж нас спору не вышло.

Стали воду делить: вогнал Никита змея в Черное море, да там его и утопил.


Пенька — Википедия
ru.wikipedia.org›Пенька
Пенька́ — грубое лубяное волокно, полученное из стеблей конопли. Добывают путём долгого (до трёх лет) отмачивания конопляной массы в проточной воде. :ROFL:
ХаХа-ПРИКОЛ ХОТИТЕ?
.18 форм Лун Мэнь Тайцзицюань. Основы Тайцзи.
Фильм 3. Достать Иголку со Дна Моря. 18 форм Лун Мэнь тайцзи цюань создающих-взращивающих здоровье является второй малой формой тайцзи цюань в системе алхимических практик нашей ветви Лун Мэнь. :O :ROFL: :ROFL: :ROFL:
АААААААААААААААААААААААААААААААА
Грандиозные пещеры Лунмэнь , заполненные огромными Буддами и… ... Пещеры Лунмэнь были признаны ЮНЕСКО мировым культурным наследием. Это место интересно не только пещерами, но и роскошными горами с ущельями, родниками и водопадами. Две горы на восточном и западном берегу реки И покрыты зелеными соснами и кипарисами, на них расположено множество павильонов и башенок.
Изображение

Изображение

Автор:  YRTHVARETAS [ 22 окт 2019, 16:24 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

ПЕРВАЯ ГОЛОВА -ЖАДНОСТЬ
ВТОРАЯ ГОЛОВА- НЕНАВИСТЬ
ТРЕТЬЯ ГОЛОВА-ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ НЕВЕЖЕСТВО, МРАК -ТЬМА -МОРОК-МАЙЯ-ТА
КАК У ГИДРЫ ЭТИ ГОЛОВЫ РАЗРАСТАЮТСЯ В РЕВНОСТЬ, ЗАВИСТЬ И ПРОЧИЕ ФАКТОРЫ.
ПИНГАЛА- ГНЕВ
СУШУМНА- ЖАДНОСТЬ
ИДА- НЕВЕЖЕСТВО
ЭТО И БУДЕТ ТРЕХ-ГОЛОВЫЙ ЗМЕЙ
ОТСЕЧЬ ГОЛОВЫ РАЗРУШИТЬ (ОЧИСТИТЬ)
ТОГДА СОВЕРШЕННО НОВЫЕ КАЧЕСТВА ТРИ КАНАЛА ОБРЕТАЮТ.
ВОПРОС КАКИЕ? :)

Автор:  YRTHVARETAS [ 23 окт 2019, 15:59 ]
Заголовок сообщения:  Re: Ох уж эти сказки.....

phpBB [video]

Изображение
Изображение

Страница 11 из 13 Часовой пояс: UTC + 3 часа
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
http://www.phpbb.com/